Почему эмигранты впадают в депрессию и при чем тут эрзянец Дима

В мире появился новый мем. Один Россия ему уже подарила. Это скуф. Не буду называть русского мужика по имени Алексей, который осчастливил человечество столь богатым термином, отмечу только, что постепенно слово «скуф» шагает по разным странам, где обрастает народной этимологией. Например, я встречала уже в британском английском слово «скуфидон», которое британцы простодушно производили от scuff — «волочить ноги» и cupid — «Купидон». Но это все инсинуации, слово наше, оригинальный скуф тоже наш.

А теперь мы обогатили мир другим метафорическим образом. Им стал 36-летний россиянин Дмитрий Ч., прославившийся тем, что не хотел выселяться из загаженной им и неоплачиваемой квартиры в Ереване. В профиле у розововолосого мужика с подведенными глазами указано, что он небинарный хаотичный хороший квир он/она, мордовско-эрзянская королева. Который работает или когда-то работал программистом. Эрзя Дима сначала прославился у нас, на следующий день про него знала вся Армения, а теперь человека с двумя котами узнают в десятках стран. Для иностранцев он стал символом инфантильности, безалаберности и нелепости нового поколения хрупких людей, которые двигают людям нехрупким свои нехитрые гендерные штудии, левацкий закос и нежное отношение друг к другу.

У Димы два кота, депрессия и нет денег. Поэтому он замусорил и испортил квартиру. По той же причине перестал за нее платить. Когда его решили выселять, он вызвал полицию, искренне убежденный в том, что человека с депрессией, без жилья, с двумя котами, да еще небинарного квир нельзя выгнать в никуда.

Такая вот новая культура. Люди этой породы считают себя суперценными. Они не в шутку, а по-настоящему недоумевают, почему им не дается все в этом мире даром только потому, что они ранимые, депрессивные и не могут разобраться, какого родились пола. Он в этом своем праве иметь все лишь на том основании, что у него депрессия, гендерное расстройство и нет квартиры, настолько убежден, что сам вызвал полицию. Ну и выселили его. Левая идея не прокатила. Армяне, видимо, как и мы, наелись коммунизма. Да и, откровенно говоря, даже при коммунизме не было такого, чтобы человек не платил за жилье, не работал и его бы не имели права выгнать.

У Димы еще и явный комплекс — он очень не хочет называться русским. В России 744 тысячи мордвы, из них 52 тысячи — эрзя. Квир-королева из Еревана, конечно, вполне может оказаться эрзянцем, но сдается мне, что Дима из Пензы просто русский. Что до мордвы, то у нас, у русских, у всех почти есть мордовские следы в ДНК. Но если тебе надо устроиться за границей, да еще не платить за квартиру два месяца, ты, конечно, начинаешь выкручиваться.
В общем, такой тип нового человека — хрустального во всех смыслах. Правда, они появляются среди зумеров, а «Диме» ближе к сорока. Отчего мем становится даже ярче. Этакий гротескный символ беспомощности выпестованного левацкой толерантной повесткой гражданина. У него уже морщины и лысина, а он цацкается с котами и требует уважать свою депрессию и неприспособленность к жизни. Мы таких еще не видели массово, а в Европе, в Штатах эти люди уже выбивают себе инвалидность и пособия на том основании, что в депрессии и не хотят работать.

Между прочим, в Пензе у эрзя-королевы было ИП по оказанию неких компьютерных услуг. То есть человек не совсем уж непрактичный. Но там, видать, расслабился. И стал мемом для иллюстрации стандартного набора леволиберальной чепухи, исповедуемой новыми поколениями.

Но это там. А для нас случай «Димы» интересен другим. Он показывает судьбу последней волны эмиграции. Наш герой — айтишник. Средней, я так понимаю, успешности. Информация о нем противоречивая, где учился, непонятно: то ли в Москве, то ли в Пензе. В России звезд с неба не хватал, но как-то жил. Ключевой момент: он не был у нас ни политическим, ни гражданским активистом. Я вообще не нашла у «Димы» никаких политических заявлений и хотя бы намека на то, что у него в России была неудобная гражданская позиция, которая помешала бы ему теперь жить, развиваться. Зачем же он нырнул в жерло гуманитарной катастрофы?

Да-да, я считаю, что эмиграция 2022-2023 гг. стала нашей новой гуманитарной катастрофой. И не потому, что мы потеряли сотни тысяч успешных, перспективных, ценных. Типа таких, как этот Дима. Катастрофа прямая — люди уехали в беду. В никуда. Не все, конечно. Кто-то спокойно релоцировался с накоплениями и больше никогда не будет работать. Кто-то переехал с работодателем, доволен, но, конечно, нервничает: вдруг потеряет работу, что тогда?

Но многие уехали в пустоту. Второе отягчающее обстоятельство — уехали ни с чем. Помню спешный обмен накоплений по курсу 150 рублей за доллар в феврале 2022 года. Помню обмен машины на велосипед в Верхнем Ларсе в сентябре 2022-го. Помню, что непонятные лидеры мнений уверяли людей, будто через пару месяцев все «рассосется». Люди бросали свои налаженные жизни, хватали детей и ехали на пару месяцев. С тем, что они на это время вывезли, иные сидят за границей уже третий год.

Однако и это еще не самое тяжелое. Куда, на мой взгляд, ужасней, что уехали они просто так. Множество уехавших никогда никаких политических и прочих рисков в России не несли. Они даже до 2022 года не имели привычки высказываться, у них не было популярных страниц в соцсетях. Да что уж популярных — я знаю тех, у кого на странице с 50 френдами-одноклассниками и одногруппниками были одни лишь рецепты, сами они работали в каком-нибудь МУП и никогда не планировали ни отъездов, ни политических высказываний. Вдруг эти люди сели и поехали/полетели не пойми куда. Реально, не пойми зачем и не пойми куда. Им здесь ничего не угрожало. Они никогда ранее не проявляли каких-либо потребностей против чего-либо протестовать. С мужчинами еще понятно, бывает, испугались армии. Но ведь есть много одиноких женщин, которые бежали сломя голову, да еще с детьми.

Третий год скитаться по чужим странам. Не иметь возможности нигде легализоваться. Продать в России все и уже проесть вырученные средства. Остаться без доступной бесплатной медицины. Без возможности встретиться с друзьями и родственниками. В конце концов, без родного языка и без возможности выбирать круг общения. Это очень важно в эмиграции: ты общаешься не с теми, кто тебе интересен, а с теми, кто есть рядом из числа русскоязычных. Друзьями поневоле становятся самые разные люди. Вместе ходят на вечеринки, пикники, киносеансы. Просто чтобы слышать родную речь. Этот фактор — невозможность выбрать круг общения — вообще никто не прогнозирует, пока не уедет сам. А он оказывается едва ли не наиважнейшим.

Местная среда тебя не принимает, особенно если, как в Ереване, иммигранты одномоментно прибыли в численности около четверти от привычного населения города. Коренные жители устали от чужаков и закрываются. Русские селятся в дешевых районах и стараются быть вместе. Среди них много обедневших, соответственно, много криминала, депрессий, предательства… И вот в этом приходится жить.

Дима-эрзя, конечно, стал олицетворением в первую очередь не смешной новой этики квир-персон, которые по старинке не хотят работать. Он — лицо эмиграции последней волны. Депрессивное, беспомощное, растерянное. Конечно, эмигранты-релоканты теперь вместе с нами охают над тем, как пензенский программист запустил свою квартиру. Дескать, они-то уж точно не смогли бы так жить.

А вот пусть не загадывают. Среди них много депрессий, суицидальных мыслей. Люди совершили, возможно, самый важный шаг в их жизни, и часто он оказался ошибочным. Совершить ошибку при важнейшем выборе. Поставить все и просчитаться.

Конечно, у них депрессии. Есть, повторю, и счастливые. И удачливые. Но в основном они несчастны. Потому что вообще-то попасть в саму эмиграцию, оторваться от родной среды и родного языка чаще всего уже несчастье. А если ты сделал это зря и впереди у тебя годы нищеты, неустроенности и скитаний, то только и остается, что сидеть в депрессии. Символом такой депрессии и стал эрзянец Дима. Человек, который неизвестно зачем попросился из России и русских.

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.