Цивилизация
Пушкинские горы — это феномен, который нужно воспринимать целокупно, как вещь самостоятельную и самодостаточную. В Пушкинских горах хорошо вообще все — и Тригорское, и Михайловское, и Святогорский маленький монастырь, и узкие дороги с горками-перепадами, и вид на Сороть, и даже убогий дом, где жил Сергей Довлатов. Весь заповедник небольшой, тут можно провести хоть два дня, хоть два месяца. Можно и быстро все осмотреть, и не пресытиться за долгое время и многократное пребывание. В Пушкинских горах человек — я слышал это от многих — чувствует себя так, будто он попал на то самое свое место — и подходит идеально, и позволяет себя чувствовать хорошо.
В Михайловском — усадьба Пушкиных, где Александр Сергеевич провел много времени и написал помимо ста других произведений «Я помню чудное мгновенье…» — показывают обстановку, которая могла быть свойственна эпохе поэта. Вроде бы все воссоздали, как было, но кто ж точно помнит? Точнее, из тех, кто помнил, к моменту воссоздания никого не осталось.
Вроде бы у Пушкина была маленькая кровать. То ли это повелось от старой голландской моды спать сидя, то ли русские гении любили спать скромно. У Чайковского и у Чехова в домах-музеях кровати тоже очень маленькие. Да и весь господский дом по нынешним меркам роскошеством не блещет. Он скорее милый, чем богатый. Однако ж и его разграбили в 1918 году. Я был в Михайловском много раз, но уже в новое время, в постсоветское. А интересно, как об этом рассказывали советские экскурсоводы?
Несознательные крестьяне решили вынести из барского дома фарфор с хрусталем, а потом сжечь имение целиком со всем оставшимся? Но ведь крестьяне не могли быть несознательными. Революция же творилась ими и в их интересах. Сознательней крестьян могли быть только рабочие. Наверное, советские экскурсоводы упирали на то что заповедник сильно пострадал во время Великой Отечественной войны — фашистские захватчики действительно интуитивно рифмовали свои действия с крестьянскими и жгли усадьбу.
Объектам материальной культуры пушкинских времен в России крепко не повезло. Что осталось от быта Пушкина? В серванте стоит бутылка, она вроде бы подлинная. Но не вся. На пепелище, после того как дом дважды сожгли, нашли стеклянное донышко, по его очертаниям восстановили бутылку — вот единственное, что могло иметь какое-то непосредственное отношение к поэту. Донышко от бутылки.
Но тем лучше, потому что так мы понимаем, что все материальное и сиюминутное может легко и бесследно сгинуть в череде неизбежных исторических катастроф, а вот что-то главное останется нам. В самом деле, может ли донышко от бутылки, или даже целая бутылка, или даже весь сервиз и все убранство усадьбы рассказать нам о Пушкине больше, чем вид на реку с Савкиной горки? Это один из прекраснейших видов на Земле. Тут можно спорить, я не везде бывал, но кое-что видел.
Мы знаем, что Пушкину поначалу нравилась деревенская жизнь, но, по его же словам, недолго. Это перешло почти буквально в «Евгения Онегина»:
«Два дня ему казались новы
Уединенные поля,
Прохлада сумрачной дубровы,
Журчанье тихого ручья».
Но этот тот случай, когда герой не равен автору. Михайловское было, конечно, не то что Болдино по степени продуктивности, но и тут было написано и задумано много всего, например, «Цыганы» и «Граф Нулин».
Наверное, одно из преимуществ Пушкинских гор заключается в том, что сюда не очень легко добраться. Понятно, что люди мобильны от природы, но дорога сейчас занимает восемь часов от Москвы и шесть от Петербурга, а сколько сюда ехали друзья Пушкина, и представить страшно. Благодаря этому тут даже летом нет ощущения толп туристов и паломников. Ближайшая станция во Пскове.
Пушкинские горы — это действительно заповедник со своим воздухом, своей природой и своими дорогами. Возникает ощущение, что атмосфера Пушкиногорья будто не перемешивается с внешним миром. Конечно, вечерние туманы в красных лучах заката можно объяснить ландшафтом, но мы-то понимаем это исключительно как уникальное природно-поэтическое явление.
Михайловское-Тригорское-Петровское — будто наэлектризованный словесностью пушкиногорский треугольник, где не могли не родиться прекрасные стихи Пушкина и автобиографическая проза Довлатова. Последнего здесь тоже уважают и помнят, варят в его честь сидр и устраивают чтения. Дом, где Довлатов жил, так же скромен и страшен, как любой неухоженный дом в деревне.
Что интересно — вокруг все дома напротив аккуратные и симпатичные. Это тоже одна из особенностей Пушкинских гор — здесь все очень прилично, нет и тени запустения или хаоса. Стриженые газоны, хорошие отели, неплохие рестораны, чистые магазины, будто игрушечный монастырь и люди с сознанием своего особого достоинства вокруг.
Микромир, через который открывается русский космос. Без поездки в Пушкинские горы этого не понять. И никакие морские побережья тут не помогут.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.