8 апреля 1783 года императрица Екатерина II издала Манифест “О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую Державу”. Последний крымский хан Шагин-Гирей еще в конце февраля 1783 года отрекся от престола в пользу России и отдал себя под ее покровительство. В том же году светлейший князь Григорий Потемкин занялся обустройством нового региона Российской империи.

10 июля 1783 года князь сообщал императрице о первых результатах: татарская знать на полуострове присягнула на верность российскому императорскому дому. За беями, мурзами, местными чиновниками и духовенством последовали жители полуострова. Так Крым стал российским.

В Крыму "есть что-то мистическое", писал Потемкин императрице с берегов Черного моря в августе 1783 года. Как он отмечал, Таврический Херсон — так в те времена назывался Херсонес — особенное место для России, источник христианской веры и "людскости", то есть человечности и гуманности. Этими словами Потемкин отдавал дань князю Владимиру, который принял христианство в 988 году в этих местах, а затем крестил и всю Русь.

Восторг у Потемкина вызывала природная красота полуострова и плодородие местных земель. Однако, несмотря на райский облик местности, впереди было много работы — предстояло заняться развитием деревень и небольших поселений, а также воздвигнуть новые города на обширных незаселенных землях, создать карты, проложить дороги, построить порты и Черноморский флот.

Обустройство лучшей гавани в Европе

17 ноября 1782 года два русских фрегата — "Восьмой" (позже "Осторожный") и "Одиннадцатый" ("Храбрый") под общим командованием капитана первого ранга Ивана Одинцова — прибыли в Ахтиарскую бухту (ныне Севастопольская) на зимовку. Тогда она еще не рассматривалась как база российского флота — корабли, по всей видимости, должны были отразить возможную атаку Османской империи или усмирить мятеж ее сторонников на полуострове.

Тогда по распоряжению Одинцова бухту исследовали и описали. 7 марта 1783 года подробный план местности с заливами, очертаниями берегов и промером глубины был готов. Его передали генерал-цейхмейстеру Ивану Ганнибалу (двоюродному деду поэта Александра Пушкина), который тогда был начальником Херсонского порта. В записке, приложенной к карте, говорилось: "Имею честь представить сделанную Ахтиарской гавани <...> карту, в которой как военных кораблей, так и прочих судов без всякой нужды до 50 и больше установиться может". К тому же Одинцов отметил, что на территории около Ахтиарской бухты удобнее всего разместить казармы, офицерские покои и другие сооружения. Так он подтвердил выводы своего предшественника Ивана Батурина, который тоже исследовал эту гавань еще в 1773 году, — бухте действительно не было равных по расположению и глубине.

Когда Крым стал российским, в Ахтиарской бухте разместился Черноморский флот. 2 мая 1783 года туда вошла эскадра вице-адмирала, командующего Черноморским флотом и Азовской флотилией Федота Клокачева. Через месяц, 3 июня 1783 года, контр-адмирал Фома Мекензи заложил первое здание будущего города — часовню во имя Николая Чудотворца. Так на карте полуострова появился Севастополь, название которого переводится с греческого как "город славы", "город, достойный поклонения".

Один флотский офицер, чье имя не сохранилось, в своем очерке отмечал, что еще в 1780 году

на месте будущего Севастополя "не было даже ни одной хижины". Там были дикие места, покрытые "мелким дровяным лесом и кустарником", и во время дождя негде было укрыться, кроме как под отвесными скалами. Только вдали, на северном берегу Ахтиарской бухты, виднелась небольшая татарская деревня Ахтиар, название которой автор записок переводил как "белая или меловая гора".

После присоединения Крыма к России первые здания в Севастополе начали строить моряки. "Господа, здесь мы будем зимовать, старайтесь каждый для себя что-нибудь выстроить", — обратился к капитанам кораблей контр-адмирал Фома Мекензи в начале зимы 1783–1784 годов. И моряки приступили к работам: начали строить пристани, жилые дома для офицеров и казармы для матросов. Постройки напоминали "малороссийские хаты" из плетня, обмазанные глиной и побеленные, с крышей из камыша.

Корабли Черноморского флота

2 мая 1783 года в Ахтиарскую (совр. Севастопольскую) бухту вошли первые военные корабли Черноморского флота (ЧФ). 

Спустя четыре года в Крым с первым визитом прибыла императрица Екатерина Великая. К тому моменту около бухты было не более 40 строений. Порт еще не был укреплен, центр современного Севастополя покрывал лес. Но самое главное уже было готово — севастопольский рейд ожидал прибытия государыни.

22 мая 1787 года императрица прибыла в Инкерманский дворец в пригороде Севастополя. Перед ней открылся великолепный вид на флот, выстроенный в боевом порядке посреди залива. В тот же день Екатерина отправилась на главную пристань города — Графскую (название отсылает к имени графа Марко Войновича, командующего Севастопольской эскадрой в 1786–1790 годах — прим. ТАСС). К пристани причалил вызолоченный катер, и Екатерина в компании римского императора Иосифа II отправилась на осмотр севастопольского рейда. "Император был поражен, увидев... прекрасные боевые суда, созданные как бы по волшебству", — сообщал очевидец событий принц Карл Генрих Нассау-Зиген. Императрица тоже была довольна увидеть свои военно-морские силы на Черном море. Флот салютовал Екатерине, и командиры кораблей в парадных мундирах вместе с матросами скандировали "Ура!".

Так началась история Севастополя, который в будущем выдержит две героические обороны времен Крымской и Великой Отечественной войн. Его известные и без вести павшие защитники прославят город и принесут ему звание героя.

"Белая мечеть" на широкой равнине

Местность в сердце полуострова в плодородной долине реки Салгир как нельзя лучше подходила для обустройства города. Во времена Крымского ханства в тех местах был город Ак-Мечеть (или Ак-Месджит), что в переводе с крымско-татарского означает "белая мечеть". Свою историю он начал не позднее конца XV — начала XVI века, и там располагался дворец калги-султана, второго лица в государстве. Ак-Мечеть была следующим по значимости городом после Бахчисарая, расположенного на юге ближе к черноморскому побережью — именно там находилась главная резиденция крымских ханов.

Однако еще до того, как Крым стал частью России, он обезлюдел в результате "совместных усилий войны и чумы", писал француз Шарль-Жильбер Ромм, посетивший полуостров в 1786 году. Вскоре после присоединения полуострова прошла и первая волна эмиграции татар в Османскую империю, которая усугубила демографическую обстановку.

К 1783 году Ак-Мечеть превратилась в небольшое поселение в 815 человек. В городке в основном проживали татары, армяне и православные греки в отдельной крепости Керменчик. По описанию академика Петра Симона Палласа в "Путешествии в Крым в 1793–1794 годах", как и другие татарские города, Ак-Мечеть была изрезана узкими немощеными улицами, дворы местных жителей располагались за оградами. Татары строили дома из белого мергелистого известняка и укрепляли их глиной, смешанной с песком и известью. Хозяйственные постройки строились из хвороста или камыша и тоже укреплялись глиной. Ограды были настолько высокими, что создавалось впечатление, будто ходишь "между развалившимися стенами, построенными из грубого нетесаного камня", писал Паллас.

Однако постепенно начался новый виток развития этих территорий — неподалеку от Ак-Мечети начали возводить новую столицу полуострова.

"Город общего блага"

Русской столицей Крыма стал город с дворцом губернатора, главной церковью и присутственными местами (государственными учреждениями) для всего Крыма, писал Паллас. Новый центр Таврической области назвали Симферополем, что в переводе с греческого означает "город общего блага", "город пользы".

Поначалу строительство города шло медленно — в конце XVIII века возвели только четыре административных здания. Ни при Павле I, ни в первое десятилетие XIX века рывка в развитии Симферополя не случилось — не хватало средств и специалистов с нужными компетенциями, начались Наполеоновские войны.

Однако благодаря проложенной в 1826 году шоссейной дороге в Алушту город начал расти. В 1830–1840-х годах Симферополь продолжил постепенно развиваться, а в 1842 году император Николай I утвердил генеральный план застройки города. К тому моменту там уже построили дом гражданского губернатора Таврической губернии Дмитрия Нарышкина в парке "Салгирка" (в 1834 году его приобрел Михаил Воронцов и устроил там свою симферопольскую резиденцию) и храм Святого Александра Невского, площадь у которого стала центром города.

К 1846 году в городе проживали 13 768 человек. При этом Симферополь, как и прежде, оставался многонациональным и мультикультурным городом. На одной земле жили татары, турки, греки, караимы и русские. Соответствующими были и названия улиц — Русская, Татарская, Турецкая, Армянская, Греческая, Караимская, Эстонская. Жители города исповедовали разные религии. Проживавший в Крыму швейцарец Шарль Монтандон писал, что в 1834 году в Симферополе был "собор, три греческие церкви, одна армянская, пять мечетей и одна католическая часовня".

К середине XIX века, судя по описаниям британского путешественника и писателя Лоренса Олифанта, Симферополь стал "веселым и современным городом". Его построили "в истинно русском вкусе": проложили широкие улицы и выкрасили высокие дома в ярко-зеленый цвет. Если бы не разнообразие национальностей в Симферополе, писал Олифант, город напоминал бы Казань или Саратов.

Такой новая столица полуострова была до начала Крымской войны (1853–1856 годов), которая ознаменовала новую веху в ее истории.

"Малый Стамбул" снова в руинах

История этого города насчитывает более 25 веков. За это время его не раз разрушали и восстанавливали. C VI века до нашей эры вела свою историю греческая Феодосия, в XIII веке была образована в тех местах генуэзская фактория Каффа (встречаются и другие названия — Кефа, Кафа).

Когда Крым оказался во власти ханов, в тех местах находился главный рынок на Черном море. Каффа активно торговала с бывшим Константинополем, за что ее прозвали "Кючюк-Истанбул", то есть "Маленький Стамбул", или "Крым-Стамбул". Город сохранял это название в течение всего турецкого периода истории.

При генуэзцах Каффа была центром Генуэзской Газарии (автономных владений Генуи на землях Орды). Последний крымский хан Шагин-Гирей тоже намеревался перенести крымскую столицу из Бахчисарая в Каффу и даже начал строить там новую резиденцию. Однако не успел реализовать свой план, так как отрекся от власти в 1783 году.

Каффе было суждено стать и главным театром военных действий между Турцией и Россией. Город был сильно разрушен в результате похода под командованием князя Василия Долгорукова во время Русско-турецкой войны 1768–1774 годов. После там разместился российский флот и гарнизон, а по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору от 10 июля 1774 года к России отошли в Крыму крепости Керчь и Еникале (находятся на берегу Керченского пролива). Россия также удержала за собой завоеванный ею прежде Кинбурн в Северном Причерноморье. С этого момента русские суда беспрепятственно ходили между Керчью и Кинбурном.

На закате Крымского ханства на месте некогда грозных крепостных стен средневекового укрепления Каффы лежали развалины. 

Первая попытка оживить торговлю

После присоединения Крыма к Российской империи Феодосии было возвращено ее греческое название. В 1783 году там проживало всего 290 человек, но с началом нового века в Феодосии начался следующий виток развития. 13 февраля 1798 года император Павел I издал манифест "Об установлении на полуострове Таврическом порто-франко на 30 лет и о даровании разных выгод жителям сего острова и приезжающим туда иностранцам", дававший большие надежды на процветание города. Феодосия получила право беспошлинной торговли на 30 лет.

Иммигранты могли свободно жить в городе и исповедовать свою веру (учинять "богослужения по своему обряду"). Купцы, мещане и ремесленники могли не просто жить в Феодосии, но и строить дома, лавки, магазины и амбары.

По свидетельствам Павла Сумарокова — племянника поэта Александра Сумарокова, купцы из Анатолии (провинция в азиатской части Османской империи — прим. ТАСС) и Стамбула везли в Феодосию вина, изюм, финики, винные ягоды, корицу, гвоздику, хлопчатую бумагу, а из Крыма вывозили пшеницу, масло, сыромятную кожу и овечью шерсть.

Однако Феодосия еще не успела оправиться от прошедших войн и волны эмиграции, инфраструктура была не развита — все это мешало торговле. Объявленный на 30 лет режим порто-франко просуществовал всего год и был ликвидирован в 1799 году. Зато в ближайшие годы происходили другие значимые для экономического развития Крыма события: 18 июля 1820 года в Феодосии был учрежден Коммерческий суд, в том же году был открыт Севастопольский порт, а еще спустя три года — порт в Керчи.

Новая жизнь древнего города

Несмотря на то что в начале XIX века Феодосия уступила лавры первенства в торговле по морю Севастополю и Керчи, город расширялся. В именном указе 1804 года феодосийскому градоначальнику, генералу от инфантерии Андрею Феньшу предписывалось очистить город "от громад и развалин" и заняться благоустройством публичных фонтанов. Для этого государственная казна выделила 100 тыс. рублей с условием их возврата в течение 25 лет. Кроме этого, Феодосия могла распоряжаться доходами с винного городского откупа (особая форма налогообложения в торговле спиртными напитками, существовавшая в России до введения акцизного налога в 1863 году — прим. ТАСС) и зарабатывать на соляных озерах, находившихся в окрестностях города. Градоначальник Феньш быстро приступил к работе и взял материалы для новых построек из бывших генуэзских укреплений. Некоторые из них тогда были окончательно разрушены. 

Через пять-шесть лет после этого "город воскрес из-под своих развалин", писал автор исторического очерка "Феодосия" Василий Виноградов. "Бедные лачуги исчезли под основанием новых домов, и население из нескольких сотен выросло до шести тысяч. Завязались прежние торговые отношения с Анатолией… Феодосийский рейд покрылся массой мелких судов — словом, жизнь в воскресшем порте закипела". Таким город был к 1812 году, пока не вспыхнула Отечественная война с Францией. 

Новый этап развития Феодосии начался в 1890-х. 3 августа 1892 года после ряда неудачных попыток была открыта железнодорожная ветка Джанкой — Феодосия, которая соединила город с центральными губерниями России. Строительство крымского участка Лозово-Севастопольской железной дороги было инженерным вызовом — ее пришлось проложить над речными долинами и сквозь скалы, через которые прорубали тоннели (только на подходе к Севастополю их шесть).

Зато, когда в Феодосию прибыл первый поезд, в городе был настоящий праздник. О том дне оставил воспоминания будущий доктор медицинских наук Иван Саркизов-Серазини. Будучи мальчишкой, он запомнил, как толпы радостных горожан заполнили городской бульвар, повсюду развевались трехцветные флаги, а в бухте выстроились суда Черноморской эскадры.

Тогда же проходила реконструкция феодосийского порта. Этот проект тоже был технически непростым — нужно было возвести искусственную насыпь в районе порта. В 1895 году

берег в районе порта было не узнать. За четыре года рабочие со всей империи построили молы и укрепили бетоном новую прибрежную полосу, которая сдвинулась глубоко в море.

Доля Феодосии в международной торговле среди крымских и остальных российских таможенных пунктов

К 1897 году Севастополь утратил значение как экспортный пункт. Поток грузов распределился в пользу Феодосии.

Усилия были не напрасны — к 1897 году грузопоток из Севастополя был окончательно перераспределен в Феодосию и другие порты Северного Причерноморья. В те годы из Крыма вывозили преимущественно зерновой хлеб, в том числе за границу. Например, за 1897 год порт принял 135 кораблей под иностранными флагами. Больше всего — 82 судна — прибыло из Британии; на втором, третьем и четвертом местах оказались Италия (16 кораблей), Греция (15 судов) и Турция (9 кораблей).

В конце XIX — начале XX века Феодосия стала основным торговым портом Крыма и вошла в первую десятку торговых портов юга России по хлебному экспорту.

Ялта сквозь века

Первое письменное упоминание Ялты относится к XII веку, но населенный пункт с таким названием (в произношении Ялита или Джалита) возник в тех местах гораздо раньше, его основали греки. Название произошло от греческого слова "яло" или "ялос", что в переводе означает "берег". В конце ХIV — начале ХV века Ялта вошла в состав Генуэзской Газарии, а в 1475 году была захвачена турками.

По свидетельству Павла Сумарокова, при генуэзцах Ялта была "каменной крепостью с несколькими церквями", а при ханах город оставался "значимым и укрепленным местечком" с лавками, кофейнями и цирюльнями.

Однако к концу XVIII века и эти места пришли в упадок. В начале ХIХ века, писал Сумароков, в Ялтинской долине было лишь "тринадцать скудных домов" для временного размещения греческого батальона. Его современник писатель и военный Владимир Броневский сообщал, что в Ялте в то время все еще осуществлялся натуральный обмен. Ялтинцы нагружали лодки лесом, изюмом, приготовленным из дикого винограда, луком, чесноком, льном и обменивали все это в ближайшем Феодосийском порту на пшеницу, турецкий шелк, соль и другие товары.

Ялта получила статус уездного города в 1838 году. Годом ранее горное шоссе связало Ялту с Алуштой и Симферополем, а в 1848 году было проложено шоссе от Ялты до Севастополя. Однако численность населения не слишком возросла — в 1864 году там проживало всего 1 112 человек. 

Центр элитного виноделия и садоводства

Окрестности же Ялты осваивались более активно. Потемкин и Екатерина II щедро дарили земли на Южном берегу приближенным. Среди тех, кто в конце XVIII века получил владения в окрестностях Ялты, были Николай Мордвинов (сын адмирала Семена Мордвинова) и принц Карл Генрих Нассау-3иген, состоявший на русской службе в 1788–1794 годах.

Уже к середине 1830-х годов на территории Большой Ялты — от современных "Артека" до поселка Оползневое — насчитывалось 40 имений 30 разных владельцев. Их украшали садами и парками — спрос на экзотические растения, саженцы плодовых деревьев и редкие сорта винограда возрастал.

Поэтому еще в 1812 году по указу императора Александра I недалеко от Ялты был открыт Экономо-ботанический сад (ныне Никитский ботанический сад — Национальный научный центр РАН) для разведения редких видов растений и выведения новых. А в 1828 году при Никитском ботаническом саде было открыто Магарачское училище виноделия. 

Большой вклад в развитие виноделия внес Михаил Воронцов, с 1823 года занимавший пост новороссийского генерал-губернатора и полномочного наместника Бессарабской области. В 1828 году по его распоряжению "частные лица" — первыми владельцами были в основном дворяне, находящиеся на государственной службе, — бесплатно получали земли в поселке Магарач рядом с Ялтой, но с одним условием: необходимо было высадить на участке хотя бы по одному виноградному кусту на квадратную сажень (одна сажень равна 2,1 м). Воронцов распорядился таким образом раздать 120 десятин казенной земли. Решение оказалось эффективным: за семь лет было высажено 700 тыс. кустов винограда. Всего в Крыму к 1848 году было разбито почти 3 тыс. виноградников.

Производство вина набирало обороты. В 1835 году на полуострове производили 356 тыс. ведер вина, а в конце 1840-х годов — до полумиллиона.

Вклад в производство вносили владельцы частных виноградников. Например, генерал-губернатор Воронцов был одним из крупнейших землевладельцев своего времени в Крыму. В окрестностях Ялты он владел Массандрой и Ай-Данилем и заложил там виноградники и винные погреба. А его сын Семен Воронцов уже в 1860-х годах создал торговую фирму "Его Светлости князя С.М. Воронцова торговля крымскими винами", которая выпускала в продажу красные — бордо, алеатико, лафит, белые — рислинг, сотерн, токай, мускат из Ай-Даниля, мадеру и педро-хименес из Массандры.

Виноградники южного побережья

Южный берег — основной район виноделия в Крыму. Благодаря разнообразию сортов винограда, привезенного из разных стран, в Крыму изготавливали испанские, французские и греческие вина.

Курорт, заменяющий Ниццу

Ялта приобрела популярность во второй половине 1860-х, после того как члены царской семьи начали отдыхать в Крыму каждую осень. Знаменитый врач-терапевт Сергей Боткин рекомендовал императрице Марии Александровне, страдавшей от легочного туберкулеза, Южный берег Крыма как идеальную замену заграничным курортам. И уже в 1861 году Александр II приобрел у наследников графа Льва Потоцкого имение Ливадия близ Ялты.

Сложно было придумать лучшую рекламу нового курорта. В те годы даже туристический поток зависел от приезда на полуостров царской семьи. "Уезжал Двор, опустевала и Ялта", — писал ялтинский старожил врач Владимир Дмитриев. Однако отдых в Ялте был "недоступно дорогой". Первыми курортниками были аристократы, а стоимость аренды дачи варьировалась от 500 до 1 000 рублей за лето (при этом средняя зарплата рабочего

в Российской империи на 1900 год составляла 16 рублей 17,5 копеек — прим. ТАСС).

В 1870-х годах Ялта развивалась, несмотря на эпидемию холеры (1872) и Русско-турецкую войну (1877–1878). В 1874 году был утвержден новый генеральный план города, по которому его границы расширялись до 500 десятин. Можно сопоставить по размеру с территориями двух княжеств Монако.

"С этого времени Ялта начала расти с неимоверной быстротой, — отмечал Вячеслав Фаусек в первом ялтинском путеводителе-справочнике. — Дома и дачи, одна другой красивее и удобнее, вырастали как грибы. Народонаселение вскоре утроилось. Образовались улицы с тротуарами, с фонарями, устроился водопровод".

Тогда же была построена первая большая гостиница "Россия" со 150 номерами. Поговаривали, что ее строительство спонсировали лица из императорского окружения, чтобы им было где остановиться во время визитов царской семьи на полуостров. 

Постепенно строились новые гостиницы, и Ялта стала доступной для более широких слоев населения. Уже в 1897 году в Ялте постоянно жили 13,5 тыс. человек, а в сезон город принимал до 20 тыс. приезжих. Поэтому путеводитель по Крыму 1889 года называл Ялту "центральным пунктом южного берега" и "станцией, заменяющей русской публике Меран и Ниццу".

Москвичи едут в Гурзуф

"В Юрзуфе жил я сиднем, купался в море и объедался виноградом; я тотчас привык к полуденной природе и наслаждался ею со всем равнодушием и беспечностию неаполитанского lazzaroni (итал. бездельника). Я любил, проснувшись ночью, слушать шум моря, — и заслушивался целые часы".

Такие воспоминания оставил молодой Александр Пушкин о Гурзуфе, который он посетил в 1820 году. Тогда поэт путешествовал вместе с семьей генерала Николая Раевского и остановился в доме бывшего херсонского военного губернатора Армана-Эммануэля дю Плесси, герцога де Ришелье. Ныне там располагается Музей А.С. Пушкина.

Спустя более полувека после визита поэта в Гурзуфе открыли курорт европейского уровня — любой желающий мог отдохнуть там не хуже, чем Пушкин.

В конце XIX века Гурзуф был маленькой татарской деревней, рядом с которой находилось имение сенатора Ивана Фундуклея. Усадьба с древним парком и винным хранилищем обрела новую жизнь в 1881 году, когда ее выкупил Петр Губонин — известный российский промышленник и железнодорожный магнат.

Судя по описаниям современников, в начале 1880-х Гурзуф не радовал постояльцев. Княгиня Елена Горчакова, побывавшая там в год приобретения имения Губониным, писала: "Гурзуф не гостеприимен, особенно в праздничный день, все лавки закрыты, обе кофейни грязны до невероятности".

Новый владелец решил превратить имение в современный "курортный городок" европейского уровня с парком, гостиницами и рестораном. На территории комплекса был и тот самый дом Ришелье, в котором останавливался Пушкин. Он стал дачей Губонина.

Как был устроен курорт Губонина

Сохранившиеся здания комплекса охраняются как объекты культурного наследия.

Уже в конце 1880-х — начале 1890-х годов Гурзуф было не узнать. Курорт построили быстро: к началу 1890-х годов открылись семь гостиниц. Восьмой отель построили уже после смерти Губонина. Проекты отелей разработал Платон Теребенев, главный архитектор Ялты (1881–1886). Каменные постройки его авторства легко узнать по деревянным резным галереям и балконам, напоминающим кружево.

По словам путешественников того времени, в Гурзуфе можно было отдохнуть не хуже, чем за границей, но и цены были высокими. Появилось даже нарицательное словосочетание "губонинская роскошь". Особенно курорт полюбился состоятельным жителям столицы. "Гурзуф как бы летняя резиденция богатой Москвы", — писал журналист Сергей Филиппов в 1889 году.

Крым — главный курорт империи

К концу XIX века курортов на Южном берегу Крыма стало больше, и они стали более доступными. Произошло это во многом благодаря предпринимателям. Вслед за Гурзуфом начала облагораживаться местность Суук-Су (западнее Ялты). Там инженер Владимир Березин вместе с женой Ольгой Соловьевой приобрел землю в 1897 году, чтобы построить курорт. Задуманное осуществила Соловьева после смерти мужа в 1900 году. Уже через 15 лет ее курорт настолько разросся, что мог разместить 300 гостей. Среди постояльцев были, например, Федор Шаляпин, Василий Суриков и Александр Скрябин.

В конце 1820-х – начале 1850-х промышленник Иван Мальцов выкупал имения на южном побережье, в районе Симеиза, у состоятельных владельцев — генерала Феодосия Ревелиоти, графини Александры Потоцкой, Дмитрия Нарышкина. В начале ХХ века по инициативе его внуков Николая и Ивана Мальцовых там построили курортный поселок Новый Симеиз, ставший одним из самых престижных и благоустроенных курортов Крыма.

Постепенно к концу XIX века курорты на Южном берегу Крыма — Ялта и ее окрестности, Симеиз, Гурзуф, Алушта — стали доступны не только аристократам, но и предпринимателям, людям творческих профессий и даже организованным группам учащихся.

Способствовали развитию туризма врачи — Владимир Дмитриев, Фридрих Вебер, Владимир Корсаков, Федор Штангеев и др. Во многом благодаря их усилиям возникла мода на отдых в Крыму. Доктора рекомендовали принимать солнечные ванны и больше гулять пешком, а еще — лечиться кумысом, кефиром и даже виноградом и вином. В конце XIX века стало популярным купание в море. Тогда появились и специальные купальни с женскими и мужскими отделениями — дамы и мужчины плавали раздельно.

Затем, уже в начале XX века, в Ялте и ее окрестностях появились аналоги современных санаториев, где пациенты постоянно находились под наблюдением медиков и регулярно проходили процедуры. Вскоре Крым стал всесоюзной здравницей.