Шагал — Малевич

Исторический байопик с элементами авангардного фэнтези, революционной драмы и кровавого любовного треугольника рассказывает о столкновении двух непримиримых художественных школ — Марка Шагала и Казимира Малевича.

Марк Шагал (Леонид Бичевин) с молодой женой Бэллой (Кристина Шнайдерман) и мандатом комиссара по искусству возвращается из Парижа в город своего детства, провинциальный мещанский Витебск. Всеми делами тут заправляет комиссар местной ЧК Наум (Семен Шкаликов), друг детства Марка и Бэллы. Когда-то он ухаживал за Бэллой, писал ей стихи, мечтал стать поэтом, но, уступив любимую женщину другу, выбрал своей любовницей революцию. Новая встреча пробудила в комиссаре былую страсть, однако, верный дружескому долгу, он помогает Марку создать Витебскую школу искусств.

Вскоре туда приезжает преподавать Казимир Малевич (Анатолий Белый). Поначалу все складывается прекрасно, но постепенно революционные проповеди Малевича, ниспровергающие все старые понятия об искусстве, его месте и предназначении привлекают все большее количество студентов. Вокруг Витебска бушует Гражданская война, а в художественном училище назревает собственная революция. Тем временем осатаневший от реквизиций, пыток и расстрелов Наум окончательно теряет способность сдерживать свою страсть к Бэлле.

Мэтрам советского кино, которые, как и все люди на Земле, с годами не молодеют, к сожалению, редко удается сохранить профессиональный порох в пороховницах. Обычно они снимают так же, как снимали 40 или 30 лет назад, но без мощностей советской кинопроизводственной машины, на небольшие деньги, на собственном энтузиазме. Результат зачастую выглядит слишком наивным для сегодняшнего дня. Поначалу кажется, что новая работа Александра Митты из этого же ряда — диалоги и монологи словно для детского театра, многие сценки излишне нарочиты. Но быстро становится понятно, что это не наивность, а продуманная эстетика, соответствующая теме фильма. Герои кажутся словно сошедшими с картин Шагала, поэтому когда они непринужденно начинают летать, это выглядит совершенно естественным и не надуманным. Этот вывод подтверждается и тем, что в сценах с Малевичем эстетика меняется, он разговаривает, пропагандируя невероятные вещи на фоне оживающих супрематических композиций.

Весьма характерно и операторское решение картины. Практически во всех кадрах горизонт откровенно завален, где больше, где меньше. Удивительно, но это действительно придает картине некий авангардный угол зрения, у зрителя словно слегка «едет крыша» от событий, которые невозможно воспринимать «под прямым углом». В драматургическом отношении Митте удалось очень органично сочетать наивную, почти трагифарсовую мелодраму, серьезный разговор о кошмаре революции и увлекательный рассказ о художественных доктринах таких разных мастеров, как Шагал и Малевич.