«Наступление развивалось недопустимо медленно» Как Красная армия одержала победу в битве за Берлин
Знамя Победы над рейхстагом. Фото: Евгений Халдей / Voller Erst / DPA / Globallookpress.com
Великая Отечественная война стала серьезнейшим испытанием для Красной армии. К концу войны средняя численность стрелковых дивизий РККА снизилась до 5-6 тысяч человек. В таких условиях проведение наступательных стратегических операций могло опираться только на опыт и на возросшее боевое мастерство бойцов и командиров, а также на увеличившуюся разнообразную технику. Малочисленные соединения с помощью танков и артиллерии взламывали оборону врага, которую в уличных боях добивали специально созданные штурмовые группы. Апогеем стала битва за Берлин, в которой советские войска поставили победную точку в войне. Почему немецкую столицу не удалось взять зимой 1945 года? Из-за чего Сталин поставил на направление главного удара маршала Георгия Жукова, сместив маршала Константина Рокоссовского? Почему в штурме Берлина приняли участие войска не только 1-го Белорусского, но и 1-го Украинского фронтов? «Лента.ру» вспоминает ход событий.
Отсутствие зеленой ракеты
Днем 25 апреля 1945 года у немецкой реки Эльба произошла встреча представителей союзнических войск — 58-й гвардейской стрелковой дивизии РККА (1-й Украинский фронт) и 69-й пехотной дивизии США.
Северо-западнее саксонского города Риза рота старшего лейтенанта Григория Голобородько встретилась с разведывательным патрулем во главе с первым лейтенантом Альбертом Коцебу. Через час на разрушенном мосту в окрестностях города Торгау бойцы лейтенанта Александра Сельвашко столкнулись с разведчиками второго лейтенанта Уильяма Робертсона.
Встреча на Эльбе. Рукопожатия советских солдат из 58-й гвардейской стрелковой дивизии и американских солдат 69-й пехотной дивизии
Фото: Allan Jackson / Getty Images
Едва не обошлось без стрельбы друг по другу: по уговору красноармейцы обозначили себя красной ракетой, на которую американцам следовало ответить зеленой, которой у их командира не нашлось. После войны Робертсон вспоминал, что, отправляясь в разведку, он и его сослуживцы не ожидали встретить передовые части Красной армии, которые по расчетам были еще далеко от Эльбы.
Командующий 5-й гвардейской армии, в которую входила 58-я гвардейская дивизия, генерал Алексей Жадов так описал встречу с американцами:
Солдаты и офицеры союзных армий крепко обнимались, дарили друг другу сувениры. Через несколько минут у многих наших гвардейцев были срезаны пуговицы с шинелей и гимнастерок, сняты звездочки с фуражек. Американских солдат особенно интересовали наши гвардейские знаки и медали «За оборону Сталинграда». Тут же расстилались на земле плащ-палатки, и на них появлялись консервы, хлеб, водка, виски. Поднимались тосты за встречу, за победу, за мир, дружбу
Встреча советских и американских войск означала, что остатки вооруженных сил Третьего рейха разрезаны на две части — южную и северную. Накануне в половине одиннадцатого утра западнее Берлина 8-я гвардейская армия 1-го Белорусского фронта соединилась с частями 3-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта, замкнув вокруг немецкой столицы кольцо окружения. До разгрома гарнизона громадного города оставалось чуть больше недели.
Обида маршала Рокоссовского
Решающие для нацистской Германии бои начались с начала 1945 года: 12-14 января войска 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов нанесли ряд сильных ударов с ранее захваченных участков на той стороне Вислы и начали стремительное наступление. Непосредственно на Берлин был нацелен 1-й Белорусский фронт. Севернее, в направлении Восточной Пруссии продвигались армии 2-го Белорусского фронта.
В ходе операции, которая впоследствии получила название Висло-Одерской, была освобождена большая часть территории Польши, в том числе и Варшава. Советские войска вышли к реке Одер, захватив на западном берегу ряд стратегических плацдармов, в том числе около немецкого города Кюстрин (ныне польский Костшин-над-Одрой).
Командующий войсками Донского фронта генерал Константин Рокоссовский на наблюдательном пункте под Сталинградом
Фото: ТАСС
Войсками 1-го Белорусского фронта руководил маршал Георгий Жуков, который 16 ноября 1944 года сменил на этом посту маршала Константина Рокоссовского. Для последнего, который отлично показал себя летом 1944-го в ходе разгрома группы армий «Центр» и освобождения Белоруссии, приказ Москвы прозвучал, как гром среди ясного неба.
В мемуарах Рокоссовский описал телефонный разговор со Сталиным: «Он сказал, что я назначаюсь командующим войсками 2-го Белорусского фронта. Это было столь неожиданно, что я сгоряча тут же спросил: "За что такая немилость, что меня с главного направления переводят на второстепенный участок?"»
Верховный главнокомандующий как мог попытался подсластить горькую пилюлю, пояснив, что 2-й Белорусский фронт наряду с 1-м Белорусским и 1-м Украинским входит в общее западное направление, и успех решающих сражений войны будет зависеть от тесного взаимодействия всех трех командующих.
Но было очевидно, что Сталин решил подстраховаться и поставить на направление главного удара Жукова как человека, руководившего Западным фронтом в судьбоносной для Советского Союза битве за Москву 1941-1942 годов.
Жуков, который присутствовал в кабинете у Сталина при беседе с Рокоссовским, в своих воспоминаниях пришел к такому выводу:
Мне кажется, что после этого разговора между Константином Константиновичем и мною не стало тех теплых товарищеских отношений, которые были между нами долгие годы. Видимо, он считал, что я в какой-то степени сам напросился встать во главе войск 1-го Белорусского фронта. Если так, то это его глубокое заблуждение
Непростые отношения у Жукова складывались и с командующим 1-м Украинским фронтом честолюбивым маршалом Иваном Коневым, которые переросли после войны в острую неприязнь.
Провал операции «Солнцестояние»
В начале февраля 1945 года в Крыму состоялась Ялтинская конференция, на которой руководители СССР, США и Великобритании обсуждали вопросы окончательного разгрома общего врага и послевоенного устройства мира.
В тот момент союзные войска, едва оправившиеся от мощного немецкого контрудара в Арденнах, находились в сотнях километрах от Берлина на западной границе Третьего рейха, тогда как передовые части Красной армии стояли на Одере всего в 60-70 километрах от германской столицы.
В силу этих причин Берлин был передан в зону советской оккупации, и брать его надлежало РККА. Штаб 1-го Белорусского фронта весьма оптимистично оценивал в тот момент складывающуюся обстановку.
В ориентировке войскам говорилось:
Противник перед 1-м Белорусским фронтом каких-либо крупных контрударных группировок пока не имеет. Противник не имеет и сплошного фронта обороны. Он сейчас прикрывает отдельные направления и на некоторых участках пытается решить задачу обороны активными действиями
Однако штурма не последовало.
Немецкое командование спешно выстраивало новые рубежи и готовилось к активным действиям.
Генерал Хайнц Гудериан (справа)
Фото: Scherl / Globallookpress.com
Воспользовавшись тем, что между правым флангом 1-го Белорусского и левым флангом 2-го Белорусского фронтов образовался внушительный разрыв, начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Хайнц Гудериан предложил Гитлеру план контрудара из Восточной Померании по пока еще слабым позициям советских войск на Одере.
Главной ударной силой операции Sonnenwende («Солнцестояние») стала 11-я танковая армия СС обергруппенфюрера СС Феликса Штайнера, которая перешла в наступление 16 февраля 1945 года.
Приготовления немцев не остались незамеченными для советской Ставки Верховного главнокомандования, которая приняла решение очистить фланги фронтов перед наступлением на Берлин. 1-й Белорусский фронт вынужден был повернуть часть своих сил на север, вместе с войсками Рокоссовского отбивая немецкие удары.
Крепкий «орешек» Бреслау
Можно ли было в таких условиях продолжать движение на германскую столицу? Командующий 8-й гвардейской армией генерал Василий Чуйков был уверен, что да. Об этом он писал уже после войны.
Его непосредственный начальник в своих мемуарах отвечал, что нет, этого делать было нельзя:
Конечно, можно было бы пренебречь этой опасностью, пустить обе танковые армии и 3-4 общевойсковые армии напрямик на Берлин и подойти к нему. Но противник ударом с севера легко прорвал бы наше прикрытие, вышел к переправам на Одере и поставил бы войска фронта в районе Берлина в крайне тяжелое положение. Опыт войны показывает, что рисковать следует, но нельзя зарываться
При этом Жуков привел в пример стремительный рейд войск Михаила Тухачевского на Варшаву в 1920 году, который закончился для РККА крупным поражением.
Восточно-Померанская операция затянулась до апреля. В ходе нее армии 1-го и 2-го Белорусских фронтов разгромили немецкие войска и вышли к побережью Балтийского моря, полностью устранив угрозу фланговых ударов со стороны вермахта.
Маршал Иван Конев (справа) с Павлом Ротмистровым на наблюдательном пункте
Фото: ТАСС
У 1-го Украинского фронта зимой 1945-го тоже не получилось стремительного броска на Берлин. Предполагалось с одерских плацдармов нанести удары южнее и севернее Бреслау (ныне польский Вроцлав), окружив и заняв город, после чего правым флангом двигаться на германскую столицу. Третий удар планировался вдоль Судетских гор.
Однако Бреслау, объявленный немецким командованием городом-крепостью, оказался крепким орешком. Взять его с ходу не удалось, и Конев был вынужден оставить для осады 6-ю армию под командованием генерала Владимира Глуздовского. В итоге защитники Бреслау сдались только 9 мая 1945 года, спустя неделю после капитуляции гарнизона Берлина.
Задержка у Бреслау привела к распылению сил и уменьшению количества войск, двигающихся на запад. Плохая погода и наступившая распутица затрудняли применение авиации и танков.
Тем не менее наступление развивалось, и на его острие находились 3-я гвардейская танковая армия генерала Павла Рыбалко и 4-я гвардейская танковая армия генерала Дмитрия Лелюшенко. Армия последнего стремительно форсировала две реки и 14 февраля подошла к третьей — Нейсе — завязав бой за переправу и захватив плацдарм на западном берегу.
13-я армия генерала Николая Пухова сильно отстала, и воспользовавшись этим, немцы ударили с флангов и замкнули кольцо вокруг 4-й гвардейской танковой армии. Лелюшенко был вынужден развернуть на 180 градусов вышедший к Нейсе 6-й механизированный корпус. Бои по прорыву котла благополучно завершились 19 февраля. В полуокружение попали и части 3-й гвардейской армии.
Командующему группой армий «Центр» генералу Фердинанду Шёрнеру (в конце войны повышенному до чина фельдмаршала) удалось контрударами парировать наступление на запад двух танковых армий Конева. Бои в Нижней и Верхней Силезии продолжались с начала февраля до конца марта, приведя к потере важного для Германии промышленного района.
Кто будет брать Берлин — союзники или Красная армия?
К началу апреля 1945 года Жуков и Конев были вызваны в Москву — предстояло готовиться к финальному сражению Великой Отечественной, битве за Берлин. Рокоссовский не присутствовал — войска 2-го Белорусского фронта завершали разгром противника в Восточной Померании, и задачи ему были поставлены чуть позже.
К тому моменту на Западном фронте союзники добились значительных успехов. 7 марта ими был захвачен неповрежденным железнодорожный мост через Рейн у немецкого города Ремагена, посредством которого на другой берег реки были переправлены пять американских дивизий, захвативших плацдарм.
25 марта последовал неожиданный для командующего немецкой группы армий «Б» фельдмаршала Вальтера Моделя ряд ударов. К 1 апреля более 370 тысяч его подчиненных, защищающих крупнейший промышленный регион Германии Рур, оказались в гигантском окружении. Севернее и южнее котла союзные войска стремительно наступали на восток, в том числе, по направлению к Берлину.
В тот же день премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль написал президенту США Франклину Рузвельту, что советские войска наверняка возьмут Вену и захватят всю Австрию. В такой ситуации оставлять Красной армии и столицу Третьего рейха, по его мнению, неправильно.
Черчилль подчеркивал:
С политической точки зрения мы должны вклиниться в Восточную Германию настолько глубоко, насколько это возможно, и, разумеется, захватить Берлин, если он окажется в зоне досягаемости
Сталина данная ситуация весьма беспокоила. Конев вспоминал, что на встрече с командующими фронтами вождь обратился к ним с вопросом: «Так кто же будет брать Берлин, мы или союзники? Так вышло: первому на этот вопрос пришлось отвечать мне, и я ответил: "Берлин будем брать мы, и возьмем его раньше союзников"».
Иосиф Сталин
Фото: Russian Look / Globallookpress.com
Было решено, что удар в общем направлении на Берлин наносит 1-й Белорусский фронт, обходя частью сил город с севера. Его состав насчитывал девять общевойсковых, две танковые и одну воздушную армии, плюс два танковых и два кавалерийских отдельных корпуса.
Южнее Берлина действует 1-й Украинский фронт, наступая в направлении города Котбуса и Дрездена, тем самым рассекая общий фронт противника для того, чтобы соединиться с американцами. В него были включены шесть общевойсковых, две танковые и одна воздушная армии, два танковых и два кавалерийских корпуса.
Правый фланг войск Жукова с севера должен был прикрывать 2-й Белорусский фронт в составе четырех общевойсковых и двух воздушных армий, четырех танковых и одного кавалерийского корпусов. Ему также придавался Краснознаменный Балтийский флот и Днепровская военная флотилия.
Разграничительная линия между советскими фронтами
Начало операции было установлено Ставкой для войск Жукова и Конева на 16 апреля, для войск Рокоссовского — на 20 апреля: армиям 2-го Белорусского фронта предстояло в кратчайшие сроки передислоцироваться с востока на запад на расстояние свыше 300 километров.
Утверждая состав частей и направление ударов, Сталин провел по карте карандашом разграничительную линию между 1-м Украинским и 1-м Белорусским фронтами, оборвав ее на Люббене, городе примерно в 60 километрах юго-восточнее Берлина.
Конев увидел в этом молчаливое разрешение Верховного главнокомандующего проявить инициативу и при случае принять участие в штурме германской столицы
Так и получилось в скором времени: 1-му Белорусскому фронту оказалось не под силу за короткое время взять один из крупнейших городов мира, каким был к апрелю 1945 года Берлин.
Город вытянулся с юга на север более чем на 38 километров, а с востока на запад его длина составляла до 45 километров. Общая площадь была 88 тысяч гектаров. Так называемый Большой Берлин насчитывал 20 районов, а его границей служила кольцевая автомагистраль.
Было создано девять секторов обороны, которые ближе к центру становились все плотнее, в том числе за счет массивных каменных зданий с большой толщиной стен. Многие постройки были превращены в долговременные огневые сооружения, откуда было удобно вести стрельбу из орудий и пулеметов.
Часть берлинских улиц, а также подходы к мостам через каналы были перегорожены массивными баррикадами из камней и деревьев, достигая в ширину и в высоту более двух метров. Подходы к ним минировались, на перекрестках дорог были вкопаны в качестве неподвижных огневых точек 24 танка из состава роты «Берлин».
Гарнизон, который насчитывал около 120 тысяч человек, мог укрываться от бомбежек и артиллерийского огня в многочисленных подземных сооружениях, в том числе на станциях метро и тоннелях, совершая при этом скрытые для РККА передвижения. Многие солдаты и фольксштурмисты были вооружены фаустпатронами, которые в условиях городского боя оказались весьма грозным оружием.
Ополченец фольксштурма, вооруженный гранатометом Panzerschreck, в окопе под Берлином в районе коммуны Шульцендорф
Фото: Wilfried Woscidlo / Bundesarchiv
Трем советским фронтам противостояли группы армий «Висла» и «Центр». Подступы с юга-востока Берлина прикрывала 9-я армия под командованием генерала Теодора Буссе, занимая в том числе Зееловские высоты, возвышающиеся над Одером на 48 метров.
Пойма реки была наводнена весенним паводком. К этому добавилось разрушение немцами части дамбы, превратившее равнину в непроходимое болото. За ней было возведено три линии обороны, последняя из которых находилась в 15-20 километрах позади передовых позиций. Южнее, напротив 1-го Украинского фронта располагалась 4-я танковая армия генерала Фрица Хуберта Грезера.
Общая численность войск Красной армии, принимавших участие в операции, составляла более двух миллионов солдат и офицеров, у немцев — свыше 850 тысяч бойцов. Советские войска значительно превосходили германские в боевой технике: танках и самоходках, артиллерии, авиации.
Попытка ошеломить врага
Противники хорошо понимали действия друг друга. В штабе группы армий «Висла» ожидали, что 1-й Белорусский фронт нанесет главный удар не с Франкфуртского, а с Кюстринского плацдарма, который с февраля расширился до 44 километров. Полностью скрыть от врага сосредоточение ударного кулака в виде четырех общевойсковых и двух танковых армий было невозможно.
Маршал Георгий Жуков перед началом Берлинской операции
Фото: ТАСС
При этом от штабистов Жукова не укрылось намерение немцев во время наступления советских войск отвести основную часть своей пехоты на вторую оборонительную линию, чтобы не попасть под артиллерийский огонь.
Для установления слабых мест в обороне немцев и вскрытия системы огневых точек 14-15 апреля армии 1-го Белорусского фронта провели разведку боем.
В них участвовали по два батальона передового эшелона, которым придавались несколько танков и самоходных орудий при поддержке пары артиллерийских полков, минометных батарей и дивизионов «Катюш»
На отдельных участках были задействованы также штрафные роты и батальоны.
С одной стороны, этим была вскрыта передовая линия противника, с другой, встревоженный началом боев командующий группой армий «Висла» генерал Готхард Хейнрици с разрешения Гитлера вечером 15 апреля начал отвод всех войск на главную оборонительную позицию, оставив впереди только наблюдателей.
Было очевидно, что немцы ждали наступления и знали, откуда оно начнется. В этих условиях противника надо было как-то ошеломить. За годы войны враг привык, что артподготовка с советской стороны начинается с рассветом, а затем при дневном свете вперед идут пехота и танки.
16 апреля 1945 года наступление войск 1-го Белорусского фронта началось по-другому: за два часа до рассвета в пять утра по московскому времени более тысячи орудий и реактивных установок в течение 25 минут били по 27-километровому участку прорыва.
Командующий 8-й гвардейской армией генерал Василий Чуйков у оперативной карты
Фото: Минобороны РФ
Затем огонь был перенесен вглубь немецкой обороны, и с началом атаки включились 143 зенитных прожектора, расставленных на расстоянии 200 метров друг от друга. Жуков наблюдал за происходящим с командного пункта Чуйкова.
У обоих военачальников сложилось разное мнение о действенности такого способа атаки. Если командующий фронтом отмечал, что не видел за всю свою жизнь картины такой огромной впечатляющей силы, то командующий 8-й гвардейской армией оценивал увиденное несколько иначе.
Чуйков писал в своих воспоминаниях: «Мощные пучки света прожекторов уперлись в клубящуюся завесу гари, дыма и пыли, поднятую над позициями противника. В результате высота 81,5, на которой разместился командный пункт, вскоре была окутана непроницаемой мглой. Густое пыльно-дымное облако осложняло и действия наших наступающих частей».
Два неприятных разговора со Сталиным
На 1-м Украинском фронте выбрали другую тактику для форсирования реки Нейсе и прорыва главной полосы германской обороны на западном берегу. 16 апреля 1945 года артиллерийская подготовка велась два часа тридцать пять минут, при этом форсирование реки началось с первыми лучами солнца под прикрытием дымов, что позволило быстро захватить плацдармы и начать наводить мосты.
Такой же метод применил и Рокоссовский, когда 20 апреля три армии его 2-го Белорусского фронта под прикрытием дымовых завес одновременно приступили к переправе через реку Вест-Одер. Артподготовка при этом продолжалась в течение часа, начавшись с рассвета.
В первый день наступления войска 1-го Белорусского фронта, прорвав первую линию вражеской обороны, буквально уперлись в Зееловские высоты, которые закрывали собой равнину, где должны были начаться бои на ближних подступах к Берлину. Они также мешали советской артиллерии вести наблюдение в глубину и бить по конкретным целям.
Маршал бронетанковых войск (с 1959 года) Михаил Катуков
Фото: Олег Кнорринг / РИА Новости
Жуков понял, что одной пехотой высоты не взять и принял решение ввести в бой 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии генералов Михаила Катукова и Семена Богданова.
В этот день у командующего 1-м Белорусским фронтом состоялись два малоприятных для него телефонных разговора со Сталиным. В первом вождь заметил Жукову, что тот недооценил врага на берлинском направлении и сообщил, что у Конева дела идут значительно успешнее. И есть мнение, что стоит повернуть главные силы 1-го Украинского и 2-го Белорусского фронтов на Берлин.
В ходе второго звонка Верховный главнокомандующий раздраженно спросил у Жукова, есть ли у него уверенность, что 17 апреля Зееловские высоты будут взяты, на что маршал, стараясь сдержать свои эмоции, ответил, что постарается это сделать. Подчеркнув, что чем больше вражеских войск будет уничтожено на подступах к Берлину, тем легче будет брать укрепленный город.
После войны Катуков вспоминал:
Хотя перспектива бросать машины на неподавленные огневые точки врага и не радовала, я понимал, что в сложившейся ситуации у командующего фронтом иного выхода не было, за 9 часов непрерывных атак пехота Чуйкова смогла вклиниться во вторую полосу обороны противника только на отдельных участках. Под угрозой срыва оказалась вся наступательная операция фронта
В ходе ожесточенных боев Зееловские высоты были взяты утром 18 апреля. Жуков был недоволен темпами продвижения, направив в тот же день командирам армий, корпусов и дивизий грозную директиву.
В ней, в частности, подчеркивалось: «1. Наступление на Берлин у вас развивается недопустимо медленно. Если так и дальше операция будет проходить, то наступление может захлебнуться. 2. Основная причина плохого наступления кроется в неорганизованности, отсутствии взаимодействия войск и отсутствии требовательности к лицам, не выполняющим боевых задач».
Ножи и фаустпатроны в ближнем бою
Сталин всецело разделял его нетерпение, приказав Коневу вечером 17 апреля развернуть почти на 90 градусов танковые армии Лелюшенко и Рыбалко на Берлин. Форсировав реку Шпрее, в ночь на 19 апреля части 1-го Украинского фронта вышли на оперативный простор и устремились к мегаполису.
Вечером того же дня войска 1-го Белорусского фронта, отражая яростные контратаки 9-й армии, прорвали третью полосу немецкой обороны. На следующий день дальнобойная артиллерия 3-й ударной армии генерала Василия Кузнецова ударила по Берлину, сделав своеобразный «подарок» Гитлеру на день рождения.
Советские артиллеристы готовятся к штурму Берлина
Фото: Олег Кнорринг / РИА Новости
21 апреля сразу четыре армии фронта, включая 2-ю гвардейскую танковую, ворвались на улицы германской столицы. На следующий день к ним присоединились танкисты Рыбалко. Завязались ожесточенные городские бои.
Их главными участниками стали штурмовые отряды, состоявшие из стрелкового батальона, взвода саперов, отделения огнеметчиков, нескольких пушек, танков или самоходок. В отдельных случаях им придавались батареи 152-миллиметровых и 203-миллиметровых орудий, а также подразделения «Катюш».
Ядро отрядов составляли два-три штурмующих отделения, вооруженные автоматами, гранатами, бутылками с зажигательной смесью, трофейными фаустпатронами, ножами и взрывчаткой
Их действия прикрывала огневая группа, имеющая пулеметы, снайперские винтовки, противотанковые ружья.
Танкисты двигались, страхуя друг друга: левый танк бил по правой стороне улицы, правый — по левой. Идущие за ними на расстоянии 30-40 метров самоходки уничтожали неподавленные огневые точки неприятеля.
Советские самоходки на подступах к рейхстагу
Фото: Владимир Гребнев / РИА Новости
22 апреля в ставке Гитлера было принято решение о переброске с Западного фронта 12-й армии генерала Вальтера Венка на помощь полуотрезанной от города 9-й армии.
Это была последняя попытка вермахта повлиять на ход сражения. 24 апреля армия Венка нанесла ряд ударов по позициям 4-й гвардейской танковой и 13-й армий РККА, которые были успешно отражены. Спасти армию Буссе от окружения немцам не удалось.
25 апреля фюрер заменил подполковника Эриха Беренфенгера на посту военного коменданта Берлина генералом Хельмутом Вейдлингом, но это не могло повлиять на ситуацию — сражение приближалось к центру города. Накал боев нарастал: в боевых донесениях советских частей отмечались неоднократные обстрелы немецкими фаустниками не только танков, но и отдельных бойцов штурмовых групп.
Три штурма главного нацистского здания
Центром, куда устремлялись усилия частей РККА, был рейхстаг — здание германского парламента, которое выступало для Красной армии ярким символом Третьего рейха.
К тому моменту двум советским фронтам стало тесно на берлинских улицах. Вечером 28 апреля Конев попросил Жукова изменить направление наступления, поскольку, по его мнению, армии Катукова и Чуйкова «режут боевые порядки войск 1-го Украинского фронта, наступающих на север».
Жуков не стал упрекать коллегу в том, что его 3-я гвардейская танковая армия пересекла почти половину полосы 1-го Белорусского фронта, а переслал просьбу Сталину, попросив того установить разграничительную линию или позволить ему сменить в Берлине войска Конева.
В тот же вечер директивой Ставки разграничительная линия была отодвинута на северо-запад, отрезав соединения 1-го Украинского фронта от рейхстага. Его предстояло штурмовать 3-й ударной армии.
Днем 29 апреля полки 150-й и 171-й стрелковых дивизий предприняли первую попытку взять здание парламента, но им это не удалось. К вечеру, подтянув артиллерию, они повторили штурм, сорванный, в том числе активным огнем из Кролль-оперы напротив рейхстага.
Третья попытка состоялась утром 30 апреля, при этом огонь прямой наводкой по массивному зданию вели, помимо танков и самоходок, несколько артиллерийских батарей.
В 14.20 пехотинцы добежали до рейхстага, водрузив в окне красное знамя. В журнале боевых действий 3-й ударной армии было отмечено, что первым ворвался в здание командир 1-го батальона 380-го полка 171-й стрелковой дивизии капитан Константин Самсонов. После войны он был удостоен звания Героя Советского Союза.
Мелитон Кантария и Михаил Егоров, водрузившие знамя Победы над рейхстагом
Фото: Владимир Гребнев / ТАСС
Впоследствии главные лавры были отданы бойцам и командирам 150-й стрелковой дивизии, в частности командиру 1-го батальона 756-го полка капитану Степану Неустроеву, разведчики которого — младший сержант Мелитон Кантария, сержант Михаил Егоров под руководством лейтенанта Алексея Береста — вечером 30 апреля водрузили стяг на куполе рейхстага. Этот флаг и стал знаменем Победы.
Бои, в том числе, за рейхстаг, продолжались до утра 2 мая 1945 года, когда Вейдлинг принял предложение советского командования о капитуляции немецких частей.
Генерал Хельмут Вейдлинг
Фото: Bundesarchiv / Wikimedia
Прибыв на командный пункт Чуйкова, Вейдлинг составил приказ своему гарнизону, который был передан через громкоговорители. В нем генерал заявил:
30 апреля 1945 года фюрер покончил с собой, предоставив нас, давшим ему присягу, самим себе. Каждый час вашей борьбы увеличивает ужасные страдания гражданского населения Берлина и наших раненых. Каждый, кто гибнет сейчас за Берлин, приносит напрасную жертву
Общие советские потери в Берлинской операции, включая польские войска, составили более 364 тысяч человек, из которых были убиты почти 84 тысячи. Немцы потеряли 800 тысяч человек, львиную долю которых представляли раненные и пленные, погибли около 100 тысяч.
В этой стратегической операции было уничтожено военно-политическое руководство Третьего рейха, что привело к всеобщей капитуляции вооруженных сил страны.
Несмотря на то что к 1945 году нацистская Германия утратила стратегическую инициативу, она до последних дней сражалась упорно, организованно и целеустремленно. Победа над грозным противником далась Советскому Союзу огромным напряжением всех сил.