Битва на небесах

Темы греха, вины и искупления, помноженные на рваный, немного иррациональный монтаж, делают фильм Рейгадаса чем-то вроде свежей притчи, которую каждый волен понимать по-своему хоть как мизантропический этюд, хоть как парафраз «Преступления и наказания»

Похожий на одутловатого морского котика мексиканец Маркос (Хернандес) работает водителем, любит глазеть на подъем национального флага, нередко совокупляется с хозяйкой Анной (Мушкадис) и держит где-то в чулане, подвале или на антресолях соседского младенца. Впрочем, вернее было бы заменить тут все глаголы на их безличные формы: и совокупления, и удержание заложника происходят как-то сами по себе, без персонального вмешательства Маркоса.

Герои Рейгадаса живут на автопилоте и думают мозжечком, рассудок и свободная воля отсутствуют у них напрочь к примеру, Маркос и его любящая жена поминутно застывают в позе выключенного андроида, с расслабленно свисающими руками, одышливо вздымающейся грудью и взглядом, обращенным в бесконечность. В какой-то момент похищенное дитя, так и не появившись в кадре, умирает. Это неприятное происшествие рождает в чистой темноте маркосова сознания что-то отдаленно похожее на чувство вины. Водитель беспокойно мастурбирует перед телевизором (на экране трансляция футбольного матча), в порыве смутной тоски закалывает Анну и, поддавшись массовой истерии, присоединяется к религиозной процессии.

Тем не менее при всей своей тяжелой философичности «Битва на небесах» получилась не только цельным, ритмичным, но и в каком-то смысле смешным фильмом. Шутки тут, конечно, специфические: например, чистая и возвышенная любовь Карлоса и его жены кажется естественным результатом их ожирения — необъятное пузо мешает отдаться лихой плотской страсти.

Все происходящее на экране сюрреалистично не только по форме, но и по сути: режиссерский вымысел совершенно неотличим от событий, фактически происходящих в кадре. В настоящих актах фелляции участвуют настоящий водила по имени Маркос и настоящая мексиканская аристократка, спрятавшаяся за псевдонимом Анапола Мушкадис. Кстати, очевидный упор Рейгадаса на почти порнографические сексуальные сцены заставляет пересмотреть традиционные христианские аллегории: здесь люди без веры выглядят не стадом без пастыря, а маленькими сперматозоидами, потерявшими яйцеклетку.