На уединенном тракте живут станционный смотритель Самсон Вырин и его дочь Дуняша. Отец и дочь живут отшельниками, редко общаются с людьми, поэтому отношения у них сложились очень теплые и близкие. Но Дуняша уже взрослая барышня, и Самсон с опаской ждет того момента, когда девушка улетит из родного гнезда. Однажды его опасения сбываются — Дуня сбегает из дома с молодым гусаром, обольстившим красавицу своими черными глазами. Станционный смотритель безутешен в своем одиночестве.
Фильм меня просто потряс точной игрой актеров! Совершенная работа режиссера: ни одного «лишнего» штриха, включая мельчайшие детали одежды, интерьеров, мебели и всего окружающего актеров мира данного времени, в котором они существуют в данном фильме.
Удивительное, совершенно правдивое режиссерское видение природы: дымка, морозность, свежий воздух, весна, осень, унылость зимы — все снято абсолютно точно!
Игра актеров — не могу даже посметь обсуждать эту тему! Почему меня «зацепило»? Просто включал ТВ, не смог отвлечься ни на одну секунду до конца фильма!
Я сам вырастил дочерей, уж и внуки взрослые. Не мог смотреть без комка в горле, наблюдая игру актера — игравшего роль отца своей дочери. Представляя сколь сердечной боли он вложил в свою родную крошку! Как это можно перенести. Одновременно, не осуждаю и«гусара» — живущего в своей определенной ситуации и мире!
Потрясающе! Низкий поклон всем, особо — режиссеру!
И фильм, и произведение великолепны, что говорить гений, Пушкин А.С. да и режисер Соловьев отлично воспроизвел. Но возникал вопрос, как-то не по-христиански, не по-мусульмански обошлись со смотрителем.
Если его дочь любишь, потом даже детей поимел, неужели нельзя было несчастного смотрителя посадить за стол, успокоить его и сбогом проводить... Тем более вышвыривать его за шиворот из дома. Сначала я подумал на недоработки самого А.С.П., но в фильме есть (и в произведении наверняка) момент, который оправдывает поведение Минского и Дуни. Это в монологе смотрителя.
Кажется не было у Дуни силы и возможности пригласить отца в дом Минского. Жестокий век, когда будущий зять еще не имел культурных обязанностей — уважать тестя.
