Нет хорошего и плохого — есть только вакуум
Качество любого интеллектуального продукта можно измерить лишь временем. Многочисленные интерпретации и обсуждаемость помогают надувать парус актуальности, неся добротный корабль по морю посредственного контента. В свете этого не стоит пренебрегать конкретными случаями, поскольку в такой ситуации есть риск задвинуть ставни чистого восприятия от чего-то действительно важного. Маркер «конкретных случаев» небезосновательно висит на фильмах о войне. Эфемерность событий, притом локальных, описываемых в данном случае в «Солнцепеке», ставит перед создателями непростую задачу – показать трагедию так, чтобы она отпечаталась в сознании на несколько поколений вперед.
Ведь легко хладнокровно судить о войне с колокольни мыслителя, говоря, что она лишь первый раз принимает форму трагедии. Все же жители Донбасса и Луганска, пережившие мясорубку в 2014 году, вряд ли бы сказали, что происходящее тогда напоминало им больше фарс, нежели первую часть нетленного афоризма.
Абстрагируемся от натуралистических сцен, коими пропитан фильм (параллельно поставив создателям плюс за смелость), и сконцентрируемся на том, что в условиях войны потеряли и приобрели герои.
Видится мне, что даже неплохие парни, вроде Влада, обречены держать путь в морок будущего. Но так как действительность не предлагает иных субстратов, ему остается только бороться. И бороться прежде всего не за себя. К слову, этого же хотел и сын Новожилова. Но как юному сердцу, жаждущему справедливости, объяснить границу, за которой стирается все человеческое? Влад смог продемонстрировать это весьма доходчиво.
В немецком языке есть довольно занимательное слово – aufheben. Оно одновременно обозначает устранение (отрицание) и сохранение. На примере мародеров можно понять, что им убить кого-то несущественно, поскольку важно для них только вещественное. В итоге они устранили других людей, не сохранив лица. Когда, в свою очередь, Влад потерял все, сохранив в себе то, что должно было быть устранено. Оттого особенно горько было смотреть на судьбу Гончаренко, который так и не смог выкарабкаться с плато прострации, рухнув в бездну небытия.
Стоит отдать должное тому, что Бриус и Вассербаум не стали использовать палитру наивной этики, где все делится на белое и на оттенки чуть потемнее. Войну изобразили, как вакуум, в котором не слышны ни звуки минометов, ни крики матери, потерявшей сына во время бомбежки.
Что же касается «Солнцепека», как фундаментальной работы, достойной остаться в анналах кинематографа, то, как и всегда, здесь рассудит только время. Но, полагаю, главная его заслуга в том, что содержащийся в нем посыл смог перейти порог экрана.