Ведомости — Волков В.В. Силовое предпринимательство: экономико-социологический анализ

Силовое предпринимательство: экономико-социологический анализ

Ведомости 
06.04.2005, № 60 (1342)
Андрей Кузьмичев, доктор исторических наук, профессор 

Новинки книжных развалов

Генеалогия силы

В большинство европейских языков, в том в числе русский и английский, слово мафия (mafia) пришло из итальянского, где оно означает специфическую систему социальных отношений. При этом русская мафия в англоговорящих странах удостоилась особой чести. Если в английское слово mafia добавить одну только букву “y”, то получится не просто иное слово. По версии Стивена Хэнделмана (S. Handelman), автора книги Comrade Criminal: Russia's New Mafiya (New Heaven: Yale University Press, 1995), получится “коммунизм, не желающий умирать”. Вадим Волков, полемизирующий с Хэнделманом и другими ведущими современными учеными и экспертами на эту “мафиозную” тему, написал книгу “о роли организаций, обладающих преимуществом в использовании насилия в хозяйственной жизни обществ — как в теоретической перспективе, так и современной российской действительности”.

В первой части автор дает обзор теорий и исследований, которые вместе составили концептуальную основу для изучения феномена силового предпринимательства. Во второй части книги появляются “прямо или косвенно знакомые каждому так называемые бандитские силовые или охранные структуры (иными словами, "крыши") и те, кто их обеспечивал”.

Все эти понятия облечены в социологическую форму — автора “интересуют общественные отношения, связанные с использованием силы в целях получения регулярного дохода, а также практика, нормы и институциональные функции организаций, созданных для повышения эффективности коммерческого использования силы”. Но главная форма таких общественных отношений обозначена Волковым термином “силовое предпринимательство”. Для анализа данного явления он использовал огромный массив источников: в него вошли 27 глубинных интервью с представителями различных силовых структур (в том числе организованных преступных группировок), предпринимателями и экспертами, проведенные в Санкт-Петербурге, Москве и Екатеринбурге, неофициальные материалы и данные, полученные правоохранительными органами, материалы журналистских расследований и публикации прессы, а также собственные наблюдения автора.

Вадим Волков не скрывает своей главной цели — написать “своего рода критическую генеалогию, т. е. выделить и исследовать один из наименее благородных аспектов действительного становления рыночной экономики и рождения государственности”. Ее первую часть, содержащую теоретические корни проблемы, осилят те, кому захочется пообтесать вместе с Волковым гранит науки. А вторая, посвященная новейшей криминально-силовой истории бизнеса, будет более понятной для широкого круга читателей и, быть может, даже занятной.

Выводы Волкова точно отражают специфику и правила игры, сложившиеся в этом виде предпринимательства. Если силовое партнерство “укладывалось” в триаду: “получать”, “контролировать”, “быть в доле”, то итогом, “структурным результатом деятельности силовых предпринимателей, отличным от непосредственных ими осознаваемых целей (получение дохода, выживание, расширение сферы деятельности)”, стало, по версии Волкова, “стихийное складывание системы ограничений, т. е. структурированной среды, упорядочивавшей действия участников (как хозяйственных субъектов, так и силовых структур) на непредсказуемых (”диких“) формирующихся рынках переходной экономики”.

Делая такой вывод, исследователь особо подчеркивает: имея неформальный статус, эта совокупность правил и способов принуждения к их исполнению была далека от идеальных правовых систем по своей четкости и экономической эффективности, тем не менее “она была более понятной, легко адаптируемой, а главное, более жестко контролируемой, чем находившаяся в зачаточном состоянии государственная система”. После 1999 г. силовое предпринимательство не исчезло, а поменяло сферы и действующих лиц: “место бандитов заняли государственные служащие, но их способ поведения мало чем отличается от силовых предпринимателей 1990-х гг.”. Как считает Волков, это произошло потому, что они действовали “в рамках аналогичной институциональной среды, которая производит такие же поведенческие стимулы”.

Кстати, повествуя о взаимоотношениях власти и бизнеса, Волков не сгущает краски, а сухо отмечает, что “теоретически существует оптимальный уровень налоговых изъятий и трат на производство общественных благ”. Однако избыточное изъятие, как отмечает автор, способно “ослабить государство до такой степени, что оно рано или поздно либо потерпит военное поражение от внешних врагов, либо разрушится под действием внутренних конфликтов, что нередко приводило не только к поражению конкретного автократа, но и к насильственной смене режима”. На вопрос, прав ли исследователь, можно подискутировать. Но проще посмотреть на изменения в государственном укладе некоторых постсоветских стран.