Фильм рассказывает историю судеб четырех людей, волею случая навсегда оставивших неизгладимый след в памяти друг друга. Гарри Кейн — талантливый режиссер и сценарист, ведет тихую, размеренную жизнь и предпочитает не вспоминать о событиях минувших дней, после которых он потерял зрение и любимую женщину. Но известия о внезапной смерти давнего знакомого мысленно возвращают Гарри на несколько лет назад, заставляя восстановить в памяти все события, предшествовавшие краху надежд о светлом будущем. «Разомкнутые объятия» — четвертая совместная работа Педро Альмодовара и Пенелопы Крус — была отмечена премией Европейской академии за лучший саундтрек.
Мужчина по имени Гарри Кейн (Льюис Омар) ведет довольно активную жизнь для слепого сценариста на пенсии. Очередная сердобольная девушка, вызвавшаяся перевести его через дорогу, еще не домылась в ванной, а в дверь один за другим уже звонят новые визитеры. Агента и старого друга Джудит (Бланка Портильо), что снабжает заказами и вообще бдит, сменяет ее сын Диего (Тамар Новас), который помогает Гарри с написанием сценариев, подкидывая душераздирающие истории с вампирами. За Диего спешит домработница, за ней кто-то еще, пока, наконец, на пороге не появляется режиссер-гомосексуалист – и на Гарри сваливается ворох воспоминаний четырнадцатилетней давности. Штука в том, что тогда он был абсолютно зрячим, без памяти влюбленным и звался Матео.
Для среднестатистического альмодоваровского фильма в «Разомкнутых объятиях» крайне мало гомосексуалистов и, кажется, совсем нет трансвеститов, и образовавшуюся от их недостатка пустоту режиссер компенсирует драматическими поворотами, достойными лучшего бразильского сериала. Автокатастрофа, слепота, рак, падение с лестницы, передозировка и сакраментальные слова «Это твой отец», выговоренные двадцать лет спустя – всего так много и все так насыщенно, что впору было бы разрыдаться еще в первые полчаса. Но, по счастью, все эти гипертрофированные горести не слишком трогают, ибо кино, в сущности, не об этом. Люди и их проблемы – просто материал, с помощью которого режиссер демонстрирует, как важен правильный монтаж и как ловко он сам с этим процессом справляется.
Сюжет «Объятий» скачет из 2008 в 1994, умудряясь, к тому же, веселить вкраплениями фильма в фильме: в 1994 Матео ставит комедию «Девушки и чемоданы», а юный режиссер-гомосексуалист шпионит за ним со своей кинокамерой. Получается, что один режиссер снимает драму про то, как другой режиссер снимает комедию, а третий пытается процесс съемок задокументировать. Причем, эти самые вымышленные «Девушки и чемоданы» – не что иное, как альмодоваровские «Женщины на грани нервного срыва», с Пенелопой Крус, причесанной под Одри Хепберн. И финальные пять минут «Объятий», целиком отданные «Девушкам» – это просто какая-то рафинированная радость. Заслуженная награда всем, кто два часа терпеливо внимал рассказу о том, как непросто быть Альмодоваром.
