Догвилль

Очередной фильм от Ларса фон Триера, после которого несколько дней приходишь в себя, второй раз вряд ли посмотришь, но рекомендуешь к просмотру абсолютно всем.

Мы видим романтическую картину чуть ли не самого лучшего места на земле: в городке Догвилль, где живет 15 взрослых и 7 детей, люди стойко преодолевают все лишения и вполне даже с юмором относятся к своей жизни ниже прожиточного уровня. Как-то вечером (естественно, а когда еще?) к ним под звуки выстрелов забредает Николь Кидман и просит о помощи. Горожане вполне понятно сомневаются, стоит ли им скрывать невесть откуда взявшуюся девушку, если за ней по очереди ездят то гангстеры, то полиция. Поддавшись проповедям младшего Тома Эдиссона, который от безделья возомнил себя писателем, философом и по совместительству очень талантливым человеком, город принимает Грэйс. Конечно, за невысокую арендную плату и залогом за последний месяц. Надо понимать, что никаких квартир «после косметического ремонта с санузлом в плиточке до потолка» Грейс не досталось, а потом и вовсе недвижимость выросла в цене, и жить в Догвилле для нее становится всё дороже.

Ларс фон Триер — тот, кто нарушает правила, которые сам себе установил. Во-первых, он торжественно поклялся снимать только трилогии. Первая, «Европа», была снята в конце 80-х, вторая «Золотое сердце» относится ко второй половине 90-х, «США: страна возможностей» появилась в начале 2000-х. Из этой последовательности вырывались только «Медея» и «Пять препятствий». «Догвилль» — первая часть американской трилогии, за ней шел «Мандерлэй», только вот последнюю часть, «Васингтон», можно не ждать — работа над сценарием вогнала в депрессию самого фон Триера.

Во-вторых, господин фон Триер не менее торжественно дал обет целомудрия, когда подписывал свою «Догму 95». Датский режиссер со всей ответственностью заявил, что «кино умерло и взывало к воскресению» и установил 10 правил нового кино, как, например: никаких декораций, ручная камера, пленка 35 мм, имя режиссера не должно фигурировать в титрах. Есть порядка ста фильмов, снятых по «Догме 95» — сам Ларс не снял ни одного фильма, который бы удовлетворял всем десяти правилам.

Тем не менее, как и установлено манифестом, в «Догвилле» практически нет декораций — размеченные мелом дома и кусты крыжовника, да аптечка с двухъярусными кроватями. Сначала похоже, что нам намекают — жителям домов нечего скрывать; потом становится понятно — людям просто всё равно, что творится у их соседей.

В фильме, в соответствии со вторым пунктом «Догмы», практически нет музыки («музыка не может звучать в фильме, если она реально не звучит в снимаемой сцене»). Из реальной музыки мы слышим только орган в молельном доме, пользоваться которым боятся; все же напряженные и очень напряженные диалоги проходят без звукового сопровождения. Зато, когда герои пускаются в размышления о своей нелегкой доле, зритель может насладиться музыкой Вивальди. Кому Вивальди не нравится — пожалуйста, Дэвид Боуи со своей веселенькой Young American сопровождает фотографии реальных людей, которые жили во времена Великой Депрессии.

В-третьих, несмотря на то, что Ларс фон Триер постоянно говорит и снимает о США, он никогда в жизни не был в этой стране. Оправдывается он боязнью путешествий, но твердо убежден, что даже Кафке не нужно было плыть в Америку, чтобы потом написать о ней. Есть мнение, что «США: страна возможностей» — реакция режиссера на события 11 сентября 2001 года, однако его открытое презрение к Западу стало легендой и до этих печальных событий. Герои фильмов фон Триера внешне приличные люди, внутри которых таится весь комплект человеческих пороков.

И о пороках. Несомненно, вдохновением для «Догвилля» послужила история про Содом и Гоморру, где Грейс выступает в роли праведника, показывающего Господу всю низость и пороки этих людей. Прикрывать исследовательской философией жесткую критику американского режима — это очень в духе фон Триера.

В «Догвилле» режиссер сам был еще и оператором-постановщиком; положенная по «Догме 95» ручная камера и многочисленные крупные планы показывают нам, как сильно и глубоко он чувствует актеров и их-своих героев. Актеры, естественно, не выдерживали: известно, что после «Догвилля» Николь Кидман отказалась дальше сниматься у фон Триера, а Бьорк после «Танцующей в темноте» до сих пор без истерик не вспоминает датчанина. Сам он, к слову, считает себя в отношениях с актерами очень милым.

То, что делает и чем интересуется фон Триер, зритель воспринимает с трудом; его фильмы заставляют думать, оценивать, оправдываться и выбирать, на чьей ты стороне. Обычно это значит, что режиссер обречен нести крест автора экспериментального кино и снимать фильмы для «знатоков». Однако в какой-то момент кино стало делиться на фильмы фон Триера и все остальные, и на форумах тут и там появляются комментарии: «Ужасный фильм! 10 из 10». Ради этого стоит снимать.

Сначала не поняла, что это фильм, подумала странный какой-то. Авторское кино, стыдно признаться, почти не смотрела. Только позже поняла, что посмотреть как просто фильм, где мысли «пробегают табуном» или иногда умудряются особо прытко и не «пробегать», не получается.

Досмотрела до конца — зацепил, но мысли, как скакуны не бежали. Только вернувшись к началу фильма по-настоящему начала его смотреть, т.е. не включив мозг, можете и не начинать напрягать зрение. Да, люди так порочны, а если «присмотреться» к их поступкам, действиям, фразам, то становятся еще и «прозрачны».

Учёные когда-то провели интересный опыт. Они вживили крысе в мозг, в центр удовольствия, электрод, и вывели его на педаль. И крыса всё нажимала и нажимала на эту педаль, пока не сдохла. Этот фильм, конечно, про людей, однако чем отличается человек от животного? Только тем, что человек может управлять своими инстинктами, а животное не может. И если человек не управляет своими эмоциями и желаниями, не ставит их под контроль, то он уже не человек, а разумное животное. По словам одного из героев, если таким людям дать еду, они будут есть, пока не лопнут. А если у них появится хоть какая-то крохотная власть над себе подобным, то они быстро превратят её в кошмарную рабовладельческую деспотию, которую под разными предлогами будут усиливать и усиливать, пока не погибнут. Это касается социумов любого размера, от империи до крохотной общины.

1930-е годы. Где-то в США, далеко в Скалистых горах затерян маленький шахтёрский городок Догвилль, всё население которого вместе с детьми составляет 22 человека. Однажды в городе появляется хрупкая, тонкая и избалованная девушка Трейси (Николь Кидман), которой во что бы то ни стало надо от кого-то скрыться — то ли от гангстеров, то ли от полиции. Жители города дают ей приют. Скоро она становится, как ей кажется, полноправным членом этого маленького социума, но затем условия меняются, и вместо избавления от преследования Трейси попадает в настоящую западню из привычек, правил, законов и пороков паразитической системы, причудливо отразившейся в умах населения маленького городка.

Люди, выросшие в условиях дикого Запада, внешне доброжелательны, вежливы и приветливы, работают не покладая рук. Однако у каждого из них в глубине души спрятаны многочисленные пороки, которые могут длительное время никак не проявляться. Оказывается, быть рабовладельцем, хоть и в крохотных масштабах, довольно привлекательно. Ни для кого не секрет, что самые жестокие рабовладельцы и надсмотрщики получаются из бывших рабов. Хотя нет, рабов, как и разведчиков, не бывает бывших. Можно быть рабом на свободе, а свободным — и в тюрьме; можно очутиться в рабстве, но не стать рабом. Потому что рабство — не положение, а внутреннее состояние человека. Чем отличаются раб и свободный человек, оба находящиеся в рабстве? Свободный человек стремиться вырваться из рабства, порой даже ценой собственной жизни. А раб — мечтает сам стать рабовладельцем или хотя бы надсмотрщиком. Как только у него появляется хоть крохотная власть, возможность манипуляции другим человеком, самоутверждения, он немедленно ею воспользуется. Если же раб осознает своё рабское положение, будет бороться с ним хотя бы внутренне, он уже не раб.

Как только Трейси объявлена в розыск за уголовное преступление, жители начинают превращать девушку в почти безплатную прислугу, тут же найдя благообразное объяснение в виде дополнительной платы за риск укрывательства, хотя прекрасно знают, что она невиновна. После попытки её побега, сорвавшейся из-за предательства Бена, похотливого водителя грузовика, они окончательно сбрасывают свои благообразные маски и на общем собрании превращают Трейси в буквальном смысле слова в рабыню, надев тяжёлый ошейник. Днём она работает на каждого из своих лилипутских, но вполне настоящих рабовладельцев, выполняя тяжёлую, грязную или рутинную работу, а ночью, тоже по очереди, вынуждена ублажать мужскую часть населения, получая вдобавок обвинения от женщин, что она совращает их мужей. Лживость, фантастическое двуличие, подлость и другие проявления социальных пороков потрясают зрителя. Поражает прикрытая добродетелью развращённость. Люди видят всё, но делают вид, что не замечают, сознательно закрывая глаза на собственные и порождённые ими, происходящие вокруг мерзости.

А что же Трейси? Понимала ли она, в какую ловушку попала? Сначала, скорее всего, нет. Отсутствие жизненного опыта и понимания законов социума создало у неё представление о том, что всем людям изначально присущи те же качества, которые есть у неё — доброта, взаимопомощи, благодарность. Трейси видит чудесную природу, спокойных и доброжелательных людей, которые хоть и живут очень небогато, но каждую субботу собираются в церковь послушать проповедь, которую за неимением священника преподносит один из жителей, молодой философ Том, и очень старается угодить каждому. Но потом идиллия превращается в кошмар, который её мозг упорно отказывается принять. Лишь прибытие Светлых Сил в лице гангстеров (вот ещё гримаса Голливуда!) даёт ей возможность осознать, что поведение жителей Догвилля необратимо, изменить их мировоззрение невозможно, они не осознают своей глубокой порочности и подлежат наказанию за свои действия.

Трейси вытерпела столько страданий не впустую. В результате тяжёлого жизненного опыта она поднялась на новый уровень сознания, добившись просветления разума, пусть даже и в крохотном масштабе. Понимание привело её к решительным действиям, позволившим остановить Зло.