Истерия с NFT и современным искусством, поданная через призму Пелевина: вам нужно только 10 мин., чтобы быть в теме

Эпиграф: Я вижу искусство как некое поле событий, на одном полюсе которого – веселые заговоры безбашенной молодежи с целью развести серьезный мир на хаха, охохо или немного денег, а на другом бизнес-проекты профессиональных промывателей мозгов, пытающихся эмитировать новые инвестиционные инструменты… В. Пелевин, iPhuck 10

Уверен, что даже далекие от блокчейна люди уже слышали про NFT-токены, которые современные творцы загоняют доверчивым миллионерам за бешенные деньги. Даже Хабр отметился такими публикациями: вот кто-то покупает бесплатный видеоклип за 6,5 млн. бакинских, а вот ставка на самый первый твит достигает 2,5 миллиона (опять не рублей), и это явно не предел.

Когда читаешь комментарии, понимаешь, что читатели немного, скажем так, удивляются ситуации и явно не понимают — а зачем платить так много за то, что и так находится в свободном доступе. Причем, оно мало того, что свободное, так еще и легко копируемое. Т.е. рааааз - у тебя хоть тысяча таких твитов. 

Ответ, как водится, лежит за гранью здравого смысла, потому что в какой-то момент это бесплатное вдруг становится современным искусством, почему-то стоящим очень и очень дорого. Чтобы разобраться с данным феноменом надо сместить точку зрения с технической на культурологическую и все сразу становится понятным. Ну а чтобы формулировки были более хлесткими, давайте привлечем главного стебателя современности — Виктора Пелевина. Заходите, будет весело.

Я знаю, что на Хабре крипту не любят. Потому что это, ну такое. Начиная с 2015 года с блокчейном носились как с золотым подорожником, пытаясь приложить его то к одной отрасли, то к другой. Получалось так себе, но денег подняли прилично.

И вот тут, наконец-то, появилась реальная фишка, доступная пониманию массового покупателя, которая может выстрелить. И я сейчас попытаюсь объяснить почему.

Сразу стоит заметить, что вопрос, которым мы тут задаемся, не нов — он поднимался аккурат тогда, когда нейросети начинали творить нечто, похожее на картины - и возникал целый ряд этических, юридических и прочих ...ских проблем: зачем это надо? кому принадлежат авторские права? и можно ли это запретить считать искусством? Ответов тогда толком найти не успели, но тут прогресс шагнул дальше и бойким ребятам показали блокчейн.

Обязательный технический абзац, без которого никак: NFT — это некий уникальный токен (такая единица информации), произведенная с использованием блокчейна (чаще всего Ethereum). Если переводить в понятные нормальному человеку дефиниции, то представьте, что существует валюта Евро, на базе которой выпущены некоторые ценные бумаги. Т.е. такая-то ценная бумага стоит столько-то евро. Теперь меняем понятие «евро» на валюту Ethereum, а «ценную бумагу» на токен.

Токены (т.е. ценные бумаги) могут быть взаимозаменямые  (их может быть целая пачка, и от обмена одной на другую ничего не меняется), а могут быть уникальными, т.е. выпущенными в единичном экземпляре. Вот NFT и является тем самым уникальным, незаменимым токеном.

Блокчейн тут нужен для того, чтобы данные о владельце этой бумаги и ее стоимости попали в некий реестр, из которого ее уже не удалить. Т.е. верификацию этой записи обеспечивает куча компьютеров, распределенных по всему миру. И даже если большая часть из этих компов погибнет, оставшейся части хватит, чтобы идентифицировать владельца.

Итак, в чем проблема современного искусства. Раньше оно как было: художник рисовал картину и, если получалось похоже и красиво, зарабатывал денег. Те, кто делал это лучше всех, попутно раздвигая границы возможностей — становились великими. Увы, чаще всего после смерти. Некоторые, как например, Ренуар, были богаты и при жизни, но чаще всего они активно шли навстречу заказчику - реснички там погуще, щечки поруменее. При этом у них был собственный стиль и они действительно двигали искусство вперед. 

Потом все немного ускорилось, появились фотоаппараты и похоже и красиво стало получаться а) быстрее б) точнее в) дешевле. Поскольку художники — люди творческие (простите за каламбур), они быстро переметнулись в сферы, где воздействовать на чувства стало возможно другими способами. Так появилось современное искусство, которое, черт возьми, надо стало понимать.

Слушай меня, я все объясню просто и по делу. Если к художнику, работающему в новой парадигме, приходит покупатель, он видит на холсте не свою рожу, знакомую по зеркалу, или целлюлитные складки, знакомые по жене. Он видит там… Мара на секунду задумалась. – Ну, навскидку – большой оранжевый кирпич, под ним красный кирпич, а ниже желтый кирпич. Только называться это будет не «светофор в тумане», как сказала бы какая-нибудь простая душа, а «Orange, red, yellow». И когда покупателю скажут, что этот светофор в тумане стоит восемьдесят миллионов, жизненно необходимо, чтобы несколько серьезных, известных и уважаемых людей, стоящих вокруг картины, кивнули головами.

В. Пелевин.

Другими словами, возник целый рынок авторитетов, говорящих о том, что вот такая-то штука очень ценна. Почему — рядовой человек не разберет, но авторитеты не ошибаются. И да, вон тот банан, пришарашенный скотчем к стене - тоже искусство, и банка с фекалиями художника тоже. Кстати, заплатите авторитетам комиссию в 10%, они же не бесплатно работают.

А теперь давайте пойдем дальше. В современном полуцифровом мире ценность из денег мигрировала во внимание. Тот стартап, которые умеет сильнее удерживать ваше внимание, получает больше денег от инвесторов, потому что успеет впихнуть зрителям больше рекламы. Поэтому Youtube постарается включить вам следующий ролик, чтобы вы не успели выйти с сайта, а Тикток при нажатии на «возврат» попытается напоследок врубить вам еще что-нибудь, в надежде оставить вас в программе. И тут большим корпорациям очень помогают мемы — люди отлично на них залипают и сами их распространяют. Причем тут даже не нужны эксперты для оценки - счетчик просмотров отлично показывает, кого и сколько раз посмотрели и кто из мемов самый-самый.

Но может ли стать мем новым искусством? Давайте снова обратимся к Пелевину: 

Грязный секрет современного искусства в том, что окончательное право на жизнь ему дает – или не дает – das Kapital. И только он один. Но перед этим художнику должны дать формальную санкцию те, кто выступает посредником между искусством и капиталом. 

Заменим деньги на внимание и получим, что ценность мема напрямую зависит от его популярности. Почему? Мем — это единица культурной информации, которая легко может стать шедевром с миллионным вниманием. И ей можно захотеть обладать. Не меньше, чем Моной Лизой. Да, сейчас можно купить (даже распечатать в отличном качестве) множество качественных копий этой картины и повесить на стенку. Становится ли оригинал картины от этого менее ценным? Нет, наоборот, чем больше копий, тем больше ценность у оригинала. И всегда найдется кто-то тщеславный, готовый купить себе право обладать оригиналом.

Причем тут тогда NFT? Дело в том, что современный блокчейн частично выполняет функцию уважаемых людей из цитаты про «Orange, red, yellow». Во-первых, блокчейн фиксирует во множестве мест сам факт того, что какой-то чудак заплатил множество денег за некий объект цифрового «искусства». Во-вторых, он указывает, что уникальное право считать этот объект своим записано вот у этого человека. Заодно, он решает третью задачу — как убедиться, что выбранный файл является подлинником и ему столько-то лет.

Раньше эксперт брал картину, предлагаемую музею, отковыривал кусочек грунтовки и проверял возраст краски. Если он совпадал со временем жизни художника, картину можно было покупать. Но как проверить объект искусства, существующий в виде обычного файла?

Дату его создания так же легко подделать, как и сам файл, потому что дата – просто часть файла. Если файлу сто сорок лет, это не значит, что в нем крутятся электроны, сделанные сто сорок лет назад. Прямой физической возможности установить аутентичность объекта, записанного в виде файла на электронном носителе, нет.

Снова В. Пелевин

Благодаря записи в распределенном реестре будущему покупателю будет доступна вся информация о создании цифрового актива, фактах его перепродажи и вообще любых действий с ним.

Теперь давайте разберемся, а кому это нужно? Во-первых, той самой веселой молодежи из эпиграфа, потому что конструировать мемы довольно легко и весело. Во- вторых, покупателям-охотникам за престижем и желающих сорить деньгами и быть в тренде. К примеру крупным IT-корпорациям. Ну не античные же статуи они будут покупать, в самом деле. А тут сразу убивается два зайца — и деньгами перед публикой помахали и показали ключевой аудитории, что мы в теме - купили оригинал блюющего единорога. В третьих, NFT могут покупать те, кто хочет инвестировать деньги в потенциальный будущий рост актива, наслушавшись всяческих «экспертов по инвестициям». 

Я, кстати, уверен, что оригинал «Свидетеля из Фрязино» легко улетит по цене выше пары сотен тысяч рублей, если вдруг найдется его автор и он захочет его закатать в NFC. Тут и мему много лет (есть ностальгирующие с деньгами) и узнаваемость и отличный способ показать, что ты в теме.

Кстати, давайте еще на минуточку вернемся к корпорациям, которые могут захотеть купить NFT. Важно понимать, что в таких конторах сидят хорошо оплачиваемые маркетологи, которые по 40 часов в неделю думают как погромче заявить о своей фирме. Денег на рекламные бюджеты у них прилично, поэтому купить какую-нибудь цифровую шляпу (в буквальном и переносном смысле) может быть гораздо выгоднее, чем оплачивать кучу статей и спонсировать благотворительный фонд. Информационного шума тупо больше. Так что мы еще увидим множество заметок, о том как условный Google купил цифровое кладбище томагочи, чтобы в будущем хоронить там свои проекты.

Объекты искусства размещались в его жилище таким образом, чтобы выгодно смотреться с любой из бытовых камер, к которым можно было подключиться. Все было продумано до мелочей, и явно не хозяином, а консультантами и стилистами.

Все еще В. Пелевин

Дополнительно вангую, что скоро появятся лоты, которые будут самоуничтожаться по истечении времени. Это, с точки зрения искусства, можно подавать как символическую скоротечность жизни мема и должно отлично сказываться на его цене. Кстати, если кто сделает, не забудьте перечислить мне процент :)

Это было про то, почему это может выстрелить. А теперь давайте поговорим о проблемах

Они, как водится, в реализации. Дело в том, что для функционирования идеи вам нужен распределенный и быстрый блокчейн.. 

Как это работает сейчас: вы скачиваете Ethereum-кошелек, заходите на биржу (к примеру, Оpensea.io), создаете токен и, после его проверки биржей, можете его продавать. До момента продажи он есть только у вас. После продажи — записывается в распределенный блокчейн, откуда его не вырубишь топором.

Загвоздка в том, что Ethereum в текущей реализации не подходит под определение распределенный (у него проблемы с централизацией) и быстрый (из-за большого количества транзакций резко выросло время проведения и, как следствие, стоимость комиссии за перевод). В результате из примера выше: пока вы создаете токен в кошельке -  вы ничего не платите. Как только вы размещаете токен на бирже, вам нужно заплатить $50-70 за транзакцию (потому что транзакций много, стоимость валюты Ethereum взлетела, как следствие комиссии тоже прилично подорожали). Понятно, что продавая «цифровой актив» за миллионы долларов, на комиссии немного плевать. Но многомиллионные продажи — это статистические вылеты, присутствующие только при наличии нормального облака точек продаж. А тут нужны низкие издержки.

Я думаю, теперь понятно, почему ряд бирж перешли на собственный блокчейн, обладающий быстрыми транзакциями и низкими издержками. Классическое, а сейчас мы напишем свой блокчейн с блекджеком и Джессикой Реббит (кстати, почему ее еще никто не купил?). Понятно, что такой блокчейн не будет отвечать главному требованию — распределенности. Ну и большой вопрос, как долго он проживет.

Поэтому все матерятся, но сидят на Ethereum, ибо он второй по распространенности и капитализации и ждут блокчейнов третьего поколения (тот же Ethereum 2) или распространения таких проектов как Cardano ADA или Polkadot.

 Посмотрим, что из этого получится.