На следующей неделе в российский прокат выходит боевик «Гнев человеческий» (Wrath of Man) — новая картина Гая Ричи, в которой режиссер вновь отходит от прославившего его анекдотического пересказа судеб мелких и крупных жуликов, на этот раз ради эпичной, даже философской драмы о мести и насилии. Как кинематографист сыграл на этом непривычном для себя поле — в материале «Ленты.ру».
На службу в инкассаторскую компанию Fortico Securities заступает Патрик Хилл (Джейсон Стэйтем), загадочный и собранный мужчина, которого моментально проникшийся симпатией коллега Пулемет (Холт Маккэллани из «Охотника за разумом») объявляет «новым автомобилем среди всех этих развалюх». Работа у Хилла, которому дают позывной Эйч, начинается так себе: экзамены по стрельбе и вождению он сдает, едва натянув на проходной балл, с сослуживцами (которые поголовно носят классические для бандитских фильмов Ричи прозвища типа Липкого Джона, Пустышки Боба и Мелкого Дейва) отношения у него не ладятся. Все, впрочем, меняется с первой же попыткой ограбления грузовика с деньгами, которая последует незамедлительно: Эйч, с хладнокровием массшутера расстрелявший злоумышленников (среди которых, к слову, затесался по-черному матерящийся рэпер Post Malone), тут же зарабатывает уважение коллег, похвалу от владельца компании и куда более звучное прозвище Коммандос.
Одновременно с этим становится ясно, что для такой работы Эйч слишком хорош, и оказался в Fortico Securities неспроста — на самом деле мистер Хилл, явно пришедший в инкассаторы с другой стороны закона, пытается найти участников произошедшего несколькими месяцами ранее ограбления, с которыми у него личные счеты.
«Гнев человеческий» основан на французском триллере Николя Букриеффа «Инкассатор» 2004 года. В оригинальной ленте протагонистом в исполнении Альбера Дюпонтеля был банкир Александр Демар, волей случая ставший свидетелем ограбления инкассаторского грузовика, в ходе которого погиб его маленький сын. Убитый горем Демар решает выследить преступников самостоятельно, предполагая, что в инкассаторской компании должен скрываться их сообщник. Классическая тема возмездия, при этом не самая занимательная часть фильма, в котором Букриефф не постеснялся изобразить охранников, ежедневно перевозящих мешки с бешеными суммами денег, сплошь отребьем: сослуживцы Демара постоянно спят, бухают и дуют на этой беспросветной и тупиковой работе, развлекаясь бросанием подозрительных взглядов на случайных прохожих. Благодаря инкассаторам-маргиналам, представшим олицетворением проблем социального неравенства Франции времен нулевых, Букриеффу не нужно было, к примеру, подробно озвучивать мотивы обезличенных грабителей — те и так становились очевидными для сюжета, полного нищих и обиженных жизнью людей. Ричи в своем ремейке, однако, решает потратить половину экранного времени на то, чтобы рассказать историю с иного ракурса — то есть посвящает ее тем преступникам, на которых протагонист охотится.
Из всей команды злоумышленников по-настоящему запоминаются лишь двое (имена остальных звучат единожды, а позже и вовсе заменяются позывными), да и те предстают персонажами довольно шаблонными. Проблема в том, что режиссера, решившего осветить жизнь грабителей, утягивает то, что он делает лучше всего — погружение в детали их криминальной деятельности. Дерзкие ограбления, показанные в классическом для Ричи стиле с нарушением хронологии и пересечением сюжетных линий, выглядят и вправду зрелищно; с не менее красочным жестоким реализмом изображена и предыстория Эйча. Но «Гнев человеческий» метит в более серьезную, чем кино об ограблении и возмездии, лигу: Ричи наполняет свой фильм библейскими отсылками, исследуя сущность своих бандитов уже с философской точки зрения. Режиссер утверждает, что картина посвящена семи смертным грехам (тут же, правда, оговариваясь, что в «Гневе человеческом» можно найти только пять из них — да и то для обнаружения некоторых придется приложить немало усилий).
Тщательно сокрытые христианские мотивы призваны, по-видимому, наделить картину некой фундаментальностью, и если не оправдать, то хотя бы объяснить зрителю бесчинства Эйча и его противников. Ричи вообще на протяжении всего действа регулярно выпячивает тот факт, что снимает серьезный фильм, — проявляется это и в разделении его на акты с громкими заглавиями, и в гиперреалистичных сценах насилия, и в скупых, чисто функциональных диалогах, напрочь лишенных обаятельно-абсурдного юмора из ранних кинолент режиссера. Серьезность эта, впрочем, мешает сопереживать героям «Гнева человеческого»: формирующий основную сюжетную линию ревендж-муви вызывает столько же эмоций, сколько их за весь фильм мелькает на лице Джейсона Стэйтема (а это, прямо скажем, немного — и упрек тут не столько его актерским качествам, сколько плоскому сценарию); злоумышленники, жаждущие сорвать самый большой куш путем дерзкого ограбления инкассаторской компании в Черную пятницу, предстают персонажами не менее искусственными.
Герои фильма, поддавшись каждый своему искушению, в итоге приходят понятно к чему — масштабному столкновению, перестрелке с вихрем пуль и реками крови. Тут уже даже не разобрать, кто с кем и за что сражается, — сцена финального ограбления в объективе Ричи становится метафорой бессмысленного и всепоглощающего насилия. Метафорой, которую режиссер, однако, не доводит до каких-либо эмоциональных граней, не осмеливается превратить в фарс, хотя именно этого, кажется, и не хватает такой излишне пафосной ленте — особенно учитывая, что с чувством юмора у Ричи до сих пор все в порядке, как он доказал хоть и в сомнительных, но в некоторых моментах откровенно угарных «Джентльменах».
В «Гневе человеческом» режиссер как бы резюмирует, что гнев и алчность до сих пор правят миром (который, в свою очередь, все так же принадлежит мужчинам — женских персонажей в ленте можно пересчитать по пальцам одной руки; вторая же понадобится для перечисления всех сцен, в которых они открывают рты). Что ж, поспорить с этим трудно: жажда мести и наживы и вправду вечна, и, как заведено, оставляет за собой только гору трупов — тезис кинематографом настолько избитый, что найти его можно даже в фильмографии самого Ричи. Ведь именно это он, по сути, емко и дерзко демонстрирует в комедии «Карты, деньги, два ствола» — и без всяких библейских отсылок.
Гай Ричи, как бы сильно он ни пытался, все еще оказывается неспособен избавить своих бандитов от налета карикатурности; и не было бы это слишком большой претензией, не лиши он новый фильм-притчу того пацанского юмора, который этих жуликов делал бы хоть сколько-нибудь привлекательными. А ведь обаяние для разбойника — навык не менее важный, чем умение махать кулаками. Доказано и Робином Гудом, и цыганом Микки из «Большого куша».
«Гнев человеческий» выходит в российский прокат 22 апреля
