Итак, Байрон чувствовал, что между ним и сестрой есть много общего, и верил, что их связывают мистические узы. В январе 1814 года река Трент замерзла. «Великая северная дорога» — в снежных заносах. По ней карета Байрона держала свой опасный путь на север, к Ньюстедскому аббатству. Августа, тяжелая девочкой, ехала вместе с ним, и это было ее первое посещение фамильного гнезда. Четыре недели, которые они провели там, оказались «медовым месяцем» для обоих. Байрон писал: «Мы никогда не скучали и не ссорились и смеялись гораздо более, чем уместно для такого солидного особняка». Снежинки кружились за окном, тропинки и деревья утопали в снегу, ветви дубов склонялись под снегом, а Джо Марри поддерживал огонь в каминах гостиной, коридоров и спален. Уголь, как сообщал Байрон, был прекрасный, винный погреб полон, а голова хозяина пуста, освобожденная ото всех лондонских забот.
Итак, Байрон чувствовал, что между ним и сестрой есть много общего, и верил, что их связывают мистические узы. В январе 1814 года река Трент замерзла. «Великая северная дорога» — в снежных заносах. По ней карета Байрона держала свой опасный путь на север, к Ньюстедскому аббатству. Августа, тяжелая девочкой, ехала вместе с ним, и это было ее первое посещение фамильного гнезда. Четыре недели, которые они провели там, оказались «медовым месяцем» для обоих. Байрон писал: «Мы никогда не скучали и не ссорились и смеялись гораздо более, чем уместно для такого солидного особняка». Снежинки кружились за окном, тропинки и деревья утопали в снегу, ветви дубов склонялись под снегом, а Джо Марри поддерживал огонь в каминах гостиной, коридоров и спален. Уголь, как сообщал Байрон, был прекрасный, винный погреб полон, а голова хозяина пуста, освобожденная ото всех лондонских забот.
Те недели, в течение которых Августа была для него и женой, и сестрой, стали самыми счастливыми в его жизни. Она сочувствовала его дурному настроению и бешеному проявлению переменчивых чувств, она видела заряженные пистолеты у его изголовья и была свидетельницей кошмаров, когда он вскрикивал, словно преследуемый призраком. Она прислуживала ему, любила его, засовывала ему носовой платок между зубов, когда он жутко скрежетал ими во сне. Короче, она не боялась его.
Те недели, в течение которых Августа была для него и женой, и сестрой, стали самыми счастливыми в его жизни. Она сочувствовала его дурному настроению и бешеному проявлению переменчивых чувств, она видела заряженные пистолеты у его изголовья и была свидетельницей кошмаров, когда он вскрикивал, словно преследуемый призраком. Она прислуживала ему, любила его, засовывала ему носовой платок между зубов, когда он жутко скрежетал ими во сне. Короче, она не боялась его.
Идиллия в снегах не могла длиться долго. Боль разлуки стала непереносимой для обоих. Для него Августа была существом, которое «оплело его сердце, самое дорогое в его надеждах, самое глубокое в его памяти». Что же касается Августы, то, если бы она могла жить, умереть и быть похороненной вместе с ним среди руин Ньюстеда, оба они были бы счастливы. Но полковник Ли, «ее повелитель», требовал, чтобы она вернулась домой, а главное — ей нужно было готовиться к родам, которые ожидались в апреле. Когда Байрон вернулся в свое безрадостное жилище на Беннетт-стрит, его уныние только усилилось. Слухи о его связи с Августой распространились, и мальчишки в Итоне спрашивали ее племянника, правда ли, что Августа — это Зулейка из «Абидосской невесты». Хобхауз и Дуглас Киннерд обменялись «пугающими подозрениями в связи с этим», а на встрече в Холланд-хаусе сам Байрон необдуманно упомянул женщину, которую он любит и которая ожидает ребенка, добавив, что дитя нарекут Медорой.
Идиллия в снегах не могла длиться долго. Боль разлуки стала непереносимой для обоих. Для него Августа была существом, которое «оплело его сердце, самое дорогое в его надеждах, самое глубокое в его памяти». Что же касается Августы, то, если бы она могла жить, умереть и быть похороненной вместе с ним среди руин Ньюстеда, оба они были бы счастливы. Но полковник Ли, «ее повелитель», требовал, чтобы она вернулась домой, а главное — ей нужно было готовиться к родам, которые ожидались в апреле. Когда Байрон вернулся в свое безрадостное жилище на Беннетт-стрит, его уныние только усилилось. Слухи о его связи с Августой распространились, и мальчишки в Итоне спрашивали ее племянника, правда ли, что Августа — это Зулейка из «Абидосской невесты». Хобхауз и Дуглас Киннерд обменялись «пугающими подозрениями в связи с этим», а на встрече в Холланд-хаусе сам Байрон необдуманно упомянул женщину, которую он любит и которая ожидает ребенка, добавив, что дитя нарекут Медорой.
Тем временем леди Каро не умолкала и не была посажена под замок, как надеялся Байрон. От нее приходили письма то с униженными просьбами, то полные хвастовства по поводу многочисленных мужчин из Уотерфорда, в том числе из окружения герцога, которые любили ее. Байрон советовал ей умерить тщеславие, оно просто смехотворно, и направить свои капризы на какое-нибудь новое завоевание, что же касается его самого, то его удостаивает вниманием дама, которая пренебрегает различиями в происхождении. Леди Оксфорд, в девичестве Джейн Элизабет Скотт, дочь ректора, красивая, просвещенная, лишенная предрассудков, должна была, как она сказала Байрону, вопреки своей воле выйти замуж за графа Оксфорда, явного тупицу. Вскоре после свадьбы она стала дарить свои милости другим мужчинам, и ее дети рождались от пяти разных отцов.
Тем временем леди Каро не умолкала и не была посажена под замок, как надеялся Байрон. От нее приходили письма то с униженными просьбами, то полные хвастовства по поводу многочисленных мужчин из Уотерфорда, в том числе из окружения герцога, которые любили ее. Байрон советовал ей умерить тщеславие, оно просто смехотворно, и направить свои капризы на какое-нибудь новое завоевание, что же касается его самого, то его удостаивает вниманием дама, которая пренебрегает различиями в происхождении. Леди Оксфорд, в девичестве Джейн Элизабет Скотт, дочь ректора, красивая, просвещенная, лишенная предрассудков, должна была, как она сказала Байрону, вопреки своей воле выйти замуж за графа Оксфорда, явного тупицу. Вскоре после свадьбы она стала дарить свои милости другим мужчинам, и ее дети рождались от пяти разных отцов.
Говорили, что муж, с похвальным самодовольством, простил ее за искренность и чистосердечное признание. Леди Оксфорд считала себя интеллектуалкой, была убежденной сторонницей партии вигов и членом Хэмпден-клуба, где общались радикально настроенные джентльмены и отпетые негодяи в тщетной надежде перевоспитать друг друга. Она заявила, что живет согласно принципам Жан-Жака Руссо, а потому будет обольстительницей и «музой-покровительницей» Байрона. Когда она встретились с поэтом, ей было тридцать восемь лет. Ее зрелые прелести напоминали ему картину Клода Лоррена, изображающую закат, последние лучи которого обретают удивительное сияние. Он был приглашен провести два месяца в их поместье Эйвуд в Херефордшире.
Джейн Харли, графиня Оксфордская и графиня Мортимер, урожд. Скотт
Говорили, что муж, с похвальным самодовольством, простил ее за искренность и чистосердечное признание. Леди Оксфорд считала себя интеллектуалкой, была убежденной сторонницей партии вигов и членом Хэмпден-клуба, где общались радикально настроенные джентльмены и отпетые негодяи в тщетной надежде перевоспитать друг друга. Она заявила, что живет согласно принципам Жан-Жака Руссо, а потому будет обольстительницей и «музой-покровительницей» Байрона. Когда она встретились с поэтом, ей было тридцать восемь лет. Ее зрелые прелести напоминали ему картину Клода Лоррена, изображающую закат, последние лучи которого обретают удивительное сияние. Он был приглашен провести два месяца в их поместье Эйвуд в Херефордшире.
Джейн Харли, графиня Оксфордская и графиня Мортимер, урожд. Скотт
Говорили, что муж, с похвальным самодовольством, простил ее за искренность и чистосердечное признание. Леди Оксфорд считала себя интеллектуалкой, была убежденной сторонницей партии вигов и членом Хэмпден-клуба, где общались радикально настроенные джентльмены и отпетые негодяи в тщетной надежде перевоспитать друг друга. Она заявила, что живет согласно принципам Жан-Жака Руссо, а потому будет обольстительницей и «музой-покровительницей» Байрона. Когда она встретились с поэтом, ей было тридцать восемь лет. Ее зрелые прелести напоминали ему картину Клода Лоррена, изображающую закат, последние лучи которого обретают удивительное сияние. Он был приглашен провести два месяца в их поместье Эйвуд в Херефордшире.
Джейн Харли, графиня Оксфордская и графиня Мортимер, урожд. Скотт
Мужчины Британской королевской семьи пр...
Замки Великобритании
Шестой барон - 2
По прозвищу Че
И это всё о них
Мужчины Британской королевской семьи пр...
Замки Великобритании
Шестой барон - 2
По прозвищу Че
И это всё о них
Ньюстедское аббатство
Ньюстедское аббатство
Ньюстедское аббатство
Ньюстедское аббатство
Ньюстедское аббатство
Ньюстедское аббатство
Джейн Харли, графиня Оксфордская и графиня Мортимер, урожд. Скотт
Джейн Харли, графиня Оксфордская и графиня Мортимер, урожд. Скотт
Джейн Харли, графиня Оксфордская и графиня Мортимер, урожд. Скотт
А я сегодня ночью всю смену трудилась.
А я сегодня ночью всю смену трудилась.