«Пространство» — научно-фантастический сериал, определяющий десятилетие

На днях завершился пятый (предпоследний) сезон «Пространство» — лучшего, на мой взгляд, современного фантастического сериала на телевидении. Который в свою очередь основан на великолепном одноименном книжном цикле Джеймса Кори. К финалу сезона Escapist Magazine выпустил любопытную статью об актуальности «Пространства» для современного мира. Ниже — перевод этого материала, который показался мне весьма любопытным. Предупреждаю, в тексте содержатся небольшие спойлеры из книг и сериала.

У каждого поколения есть научно-фантастическая сага, которая отражает текущий момент. 

В 1960-х «Звездный путь» говорил о психоделическом ужасе от кажущегося безумным мира. В 1970-х и 80-х «Звездные войны» обращались к поколению, обескураженному Уотергейтом и Вьетнамом. В 1990-х «Звездный путь: Новое поколение» и «Звездный путь: Вояджер» экстраполировали мир и процветание эры после Холодной войны на утопическое будущее. В январе 2007-го The Guardian описал сериал «Звездный крейсер „Галактика“» как «единственную удостоенную наград драму, которая осмелилась объявить войну террору».  

«Пространство» — эпическая научная фантастика, которая точнее всего попала в текущий культурный момент. Это аллегория, которая демонстрирует нелицеприятное отражение мира не таким, каким он может быть через двести лет, а таким, какой он сегодня. Вот и актриса Шохре Агдашлу говорит о сериале в схожем ключе: «Когда мы начали съемки, я все спрашивала: “Какая научная фантастика? Почему фантастика? Тут нет никакого вымысла. Все, что я вижу на странице [сценария], я вижу и в новостях”».

«Пространство» сфокусировано на темах власти и эксплуатации. В центре конфликта — политические махинации Земли, Марса и обитателей внешнего пояса астероидов, известных как Астеры. Земля процветает, но клонится к упадку; считать тут метафору ослабления американского влияния на мировой арене совсем несложно. Марс испытывает сложности, но все же прогрессирует; его управленческая система построена скорее на коллективистских, чем на индивидуалистских идеях, и Марс во многом напоминает развивающийся Китай. 

Однако Астеры интереснее всех. Они воплощают собой классический для научной фантастики образ: низшую касту с инопланетных окраин, которую эксплуатируют сильные мира сего. В этом смысле Астеры напоминают репликантов из «Бегущего по лезвию», новоприбывших из «Нации пришельцев» и «креветок» из «Района №9». Однако Астеры имеют одно ключевое отличие от всех этих примеров: они — люди. Никакой метафоры, чтобы замаскировать их эксплуатацию, тут нет.    

«Пространство» заимствует язык вестернов. В четвертом сезоне кадры нового мира планеты Илос сняты на анаморфный объектив в разрешении 2.39:1, чтобы пробудить воспоминания о вестернах Panavision. Адольфус Мертри (актер Берн Горман) хвастается: «Мы все лишь идем по стопам предков. Все эти почтовые отделения, железные дороги и тюрьмы были построены ценой тысяч человеческих жизней». «Пространство» предполагает, что, когда эти силы не могут найти, кого бы эксплуатировать в имеющемся обществе, они просто создают новую мишень.  

Стоит заметить, что «Пространство» не описывает мир пост-дефицита или пост-капитализма. На Земле введен безусловный базовый доход, но шоу регулярно напоминает о влиянии на государственную политику корпораций вроде Mao-Kwikowski Mercantile или Royal Charter Energy. Миллиардер Жюль-Пьер Мао (актер Франсуа Чау) своими манипуляциями способен втянуть правительства Земли и Марса в войну. Для Астеров удобства вроде воздуха и воды дороже золота, и продаются по соответствующей цене.

«Пространство» отражает декаду, отмеченную экономической неразберихой, а также шрамы, оставленные кризисом 2008-го года. Разрыв в доходах продолжает расти. Большая часть богатств принадлежит меньшему числу людей. Власть все больше консолидируется в мегакорпорациях. А тем временем средний класс исчезает. Гиг-экономика начисто уничтожила чувство защищенности рабочего места. Многие люди трудятся на нескольких работах, многие другие не имеют доступа к ресурсам вроде чистой воды и медицинской страховки. Многие дети живут хуже, чем жили их родители. Будущее не выглядит светлым. 

И, совершенно в духе происходящего вокруг нас сегодня, все идет к тому, что в будущем космические полеты будут приватизированы. Пионерами этого движения станут люди вроде Илона Маска и Джеффа Безоса, двоих самых состоятельных людей планеты. Безос получил колоссальную прибыль от пандемии, руководя компанией, в которой процветают драконовские условия труда. Вряд ли планируемая Безосом экспансия в космос будет отличаться.  

Изрядная ирония заключается в том, что Безос приложил руку к истории «Пространства». Сериал вышел на канале SyFy, но был отменен после третьего сезона. Безос ворвался в последнюю минуту и купил права, чтобы возродить сериал на Amazon Prime Video. Безос, как говорят, «большой фанат» шоу, и был очень рад объявить о его воскрешении на  Международной конференции по космическому развитию, которую проводит Национальное космическое общество.

Интересно представлять, что Безос находит в «Пространстве», а еще то, как он его видит. Можно лишь предполагать, что он так же наслаждается «Пространством», как Илон Маск классическим хоррором «Паразиты». Снова и снова «Пространство» обращается к ужасу, в котором человеческие жизни, словно сырое мясо, летят в мясорубку сильных мира сего — политиков, управляющих космическими государствами, утоляющих любопытство миллиардеров или даже погибших цивилизаций, чьи планы продолжают влиять на мир.  

В отсутствие гравитации тела Астеров изменились в соответствии с окружающей средой; их кости — длинные и хрупкие. Мао использует созданную инопланетным разумом протомолекулу на гражданских в надежде, что она поможет сотворить нечто более подходящее для космических условий. Ученый Энтони Дрезден (актер Дэниел Каш) гордится своей мечтой о «людях, способных выживать без скафандра в вакууме, или под сокрушительным давлением атмосферы газового гиганта. Или способных впадать в гибернацию, чтобы подолгу путешествовать к звездам». В конце концов, люди — это лишь средство достижения цели.  

Этот паттерн распространяется и за пределы самого человечества. Инопланетяне, создавшие протомолекулу, видят жизнь под ее влиянием как путь для собственной экспансии. Протомолекула использует для строительства материалы вокруг себя — и человеческие тела в том числе. «Мы — инструменты»,  говорит Джо Миллер (актер Томас Джейн) Джеймсу Холдену (актер Стивен Стрейт) вскоре после того, как буквально воплощает эту мысль, убедив Холдена вставить собственную руку в инопланетную машину, чтобы «замкнуть цепь» и активировать некий технический процесс. 

Как и «Игра престолов» до него, «Пространство» сталкивает человечество с глобальными угрозами, для победы над которыми нам не хватает единства. Большая часть «Игры престолов» построена вокруг ироничной борьбы героев-людей за Железный трон, в то время как к Вестеросу марширует апокалиптическая угроза Короля Ночи (актеры Ричард Брейк, Владимир Фурдик). В «Пространстве» склоки между различными фракциями отвлекают человечество от угроз, которые несет в себе протомолекула, и зла, которое уничтожило ее создателей. 

«Пространство» предполагает, что люди склонны разбиваться на группы, и это поведение деструктивно. «Знаешь, мы хотим одного и того же», — говорит Фред Джонсон (актер Чад Коулман) Холдену. — «Мы одна команда». Холден отвечает: «Нет никаких команд». Когда Землю опустошает астероидная атака, Амос Бертон (актер Уэс Чэтем) предупреждает Клариссу Мао (актриса Надин Николь): «Чем спокойнее, тем крупнее группы. Затем приходит хаос, и группы снова становятся меньше».    

Эта тревога отражается в структуре сериала. Как и «Игра престолов», он рассказывает несколько историй сразу. И по мере развития сюжетных арок персонажей, вспоминается притча о том, как слепые описывают слона. Каждый видит лишь часть общей картины, и никто не видит целого. Клаес Эшфорд (актер Дэвид Стрэтэйрн) и Крисьен Авасарала (актриса Агдашлу) независимо друг от друга расследуют замысел террориста Марко Инароса (актер Кеон Александер), направленный против Земли, но ни один из них не успевает сложить части головоломки, чтобы предотвратить катастрофу.

«Пространство» понимает привлекательность этого группового мышления в хаотичном мире. После войны с Землей и открытия бесчисленных новых миров Марс остается в политическом лимбо. Растет безработица, планета теряет чувство общей цели вслед за тем, как ее идеология теряет актуальность. Параллельно Марко Инарос развязывает войну с Землей, чтобы объединить фракции Астеров против общего врага. Однако этот возрождающийся национализм в конце концов сам себя изживает. 

В этом смысле «Пространство» отражает современный мир. Технологии вроде интернета и социальных сетей задают фрагментарный дискурс, что делает создание общепризнанной картины происходящего и консенсуса насчет реальности сложным, как никогда. Политические противоречия так резки, как не были со времен Гражданской войны, и демократия трещит по швам. Возрождающийся трайбализм и национализм разделяют народы. Они же отвлекают от реальных угроз человечеству вроде изменения климата или неравенства.  

Каждое поколение получает ту научно-фантастическую сагу, которую заслуживает. «Пространство» бьет в болевые точки посткризисной эры. Версии будущего, которые описывает научная фантастика, часто оказываются лишь отражениями настоящего в кривых зеркалах. «Пространство» же показывает нам печальное отражение в совершенно нормальном зеркале.