В этом месяце «Востокгосплан» (подчиняется Минвостокразвития) подсчитал, как изменился на Дальнем Востоке объем инвестиций в 2020 году. Где-то он вырос, например на Камчатке, а где-то просел – в Приамурье и Якутии. Однако, как и прежде, оценки специалистов упускают главное. На Дальнем Востоке инвестиции – не те, к которым мы все привыкли. Зачастую это простое перекладывание денег из одного кармана в другой. Подробнее – в материале «ФедералПресс».
Те же деньги, только сбоку
На Дальнем Востоке «инвестиции», пожалуй, стали главным словом десятилетия. Регионы бьются за повышение инвестиционной привлекательности, губернаторы регулярно отчитываются о крупных проектах и миллиардных соглашениях. На этой теме все время акцентируют внимание Владимир Путин и Юрий Трутнев. Так что не слышал о развитии инвестиционного климата в ДФО только ленивый.
Вот только инвестиции инвестициям рознь. В массовом сознании инвестирование ассоциируется с частным бизнесом. На ум сразу же приходят богачи из списка «Форбс», все эти Джорджи Соросы и Уоррены Баффеты. В этой парадигме растущее число крупных проектов в ДФО и рост инвестиционной привлекательности неразрывно связаны. Все ведь логично: привлекательность растет, бизнес охотнее вкладывает в регион. В итоге появляется все больше разного и прекрасного.
Для Дальнего Востока это не совсем верно. Инвестором в большей части крупнейших проектов в ДФО уже долгие годы является само государство. Иногда напрямую, но чаще – опосредованно: через фонды, госкорпорации, предприятия с госучастием… Если говорить совсем грубо, государство берет обычные бюджетные деньги, но из другого кармана. Затем направляет их на финансирование крупных проектов в виде инвестиций. Редким исключением является разработка крупных месторождений – но даже там многие проекты получают деньги из бюджета. Статистика эти вещи зачастую не отображает. Более того, бюджетное участие в проектах, по официальным данным, только снижается.
В этой ситуации интересно посмотреть на флагманские инвестпроекты в ДФО – заводы, порты, аэропорты… Именно они дают те самые миллиарды инвестиционных рублей, фигурируют в отчетах о росте бизнес-привлекательности и так далее. Здесь начинается самое интересное. Основными инвесторами в крупные дальневосточные проекты являются госкорпорация «ВЭБ.РФ» (бывший Внешэкономбанк), Фонд развития Дальнего Востока (ФРДВ), а также подконтрольные государству банки. Речь прежде всего про ВТБ и Сбербанк.
Государевы инвесторы
Взять, например, один из самых распиаренных инвестпроектов Приморского края – Находкинский завод минеральных удобрений. Основные инвесторы данного проекта – ВЭБ.РФ, ФРДВ и банк «ВТБ».
Строительство угольного терминала в приморской бухте Суходол – настоящий долгострой. О проекте впервые заговорили еще в 2013 году. Инвестпроект, стоимость которого выросла с 18 до 30 миллиардов рублей, планируют запустить уже в этом году. Основные инвесторы – ВЭБ.РФ и ВТБ.
Или, например, один из наиболее крупных и распиаренных инвестпроектов Амурской области – газоперерабатывающий завод «Газпрома». «ФедералПресс» подробно писал об этой стройке. В 2019 году «Газпром» заключил крупнейшую инвестиционную сделку по привлечению проектного финансирования. Общий объем привлеченных заемных средств составил 11,4 миллиарда евро. «Газпром» тогда радовался, что он впервые привлек китайские деньги на разработку проекта. Речь идет о вложениях трех китайских банков, наиболее крупной инвестицией стали 3,4 миллиарда евро от China Development Bank.
Однако основную сумму этих инвестиций фактически предоставили российские банки, подконтрольные государству, – «Газпромбанк», Сбербанк, ВТБ. Значительные средства выделила госкорпорация «ВЭБ.РФ». И, наконец, треть от общей суммы – это страховое покрытие Российского агентства страхованию экспортных кредитов иинвестиций. Понятное дело, организация также государственная.
Новый пассажирский терминал аэропорта в Хабаровске, открытый в конце 2019 года, – тоже инвестпроект, причем с иностранным финансированием. При этом 3,9 из 5 миллиардов предоставили ФРДВ и ВЭБ.РФ.
Та же картина наблюдается в сфере недродобычи. Парадоксально, но даже крупнейшие месторождения не являются магнитом для сторонних капиталов. Например, основным инвестором разработки забайкальского медного Удоканского месторождения (крупнейшего в России) снова является государство. ВЭБ.РФ, «Газпромбанк», Сбербанк и ВТБ предоставили предприятию кредит на 1,8 миллиарда долларов – это более 60 процентов от требуемой суммы проекта. Заявляется, что Удоканское месторождение одних только налогов за 5 лет принесет 750 миллиардов рублей. Выручка, соответственно, будет в разы больше. В год рудник будет приносить до 12 миллионов тонн меди, и это далеко не предел. Однако бизнес почему-то не спешит вкладываться в столь крупный, на первый взгляд, проект.
Список можно продолжать долго. Сюжет в большинстве случаев будет один и тот же. Реальное участие частных инвесторов можно наблюдать в сектора небольших производств – изготовление кирпичей, пиломатериалов, еды. Однако они составляют небольшую долю в общей отчетности. Основной поток инвестиций приходится на проекты крупные – и здесь частных денег уже по минимуму.
Слишком много рисков
Очевидная вещь: госинвестирование никак не зависит от инвестиционной привлекательности региона. Эта характеристика важна для условных бизнесменов или зарубежных компаний. Им нужно будет взвешивать риски, чтобы не прогореть, оценивать возможности территории и так далее. В схеме «Россия инвестирует в свой проект у себя дома» не существует неопределенности и рисков, которые есть у инвестора-бизнесмена. Но этот не мешает чиновникам всех мастей рассказывать о росте инвестиционной привлекательности, который способствует появлению всех крупных проектов. И речь здесь идет буквально о каждом регионе ДФО.
В чем причина нынешнего положения вещей? Прежде всего, стоит понимать, что корень проблемы – в невысокой привлекательности российской экономики в принципе. На Дальнем Востоке проблема усугубляется сложной логистикой, суровым климатом и высокими ценами.
«К сожалению, власти совсем недавно поняли, что для развития территории нужно заниматься социальной сферой. Очень сильное значение имеют банальные вещи – школы, больницы, детские сады. Именно благодаря им люди остаются на территории, а потом ее развивают. У нас же долгое время полагали, что вот построят какой-нибудь завод – и все вокруг преобразится. Это не совсем так», – рассказала «ФедералПресс» ведущий научный сотрудник Института комплексного анализа региональных проблем ДВО РАН и Института демографических исследований ФНИСЦ РАН Светлана Мищук.
Как полагает экономист Максим Кривелевич, основа хорошего инвестклимата – это развитые управленческие институты, прозрачность и предсказуемость экономики. Если с этими пунктами имеются проблемы, риск для инвесторов возрастает, а значит желающих вложиться в экономику будет меньше.
«Скажем так, на Дальнем Востоке число издержек и рисков перевешивает возможную прибыль. Поэтому с привлекательностью для инвесторов все непросто. На мой взгляд, долгосрочное планирование в нынешних условиях здесь просто невозможно. Это связано и с российскими реалиями – то НДС поднимут, то еще что», – рассказал он.
Реалии таковы, что в крупные проекты на Дальнем Востоке бизнес не особенно спешит вкладываться. Причины в каждом случае разные, но итог одинаков. Россия все больше инвестирует сама в себя, а подают это под видом «роста инвестпривлекательности регионов». Однако признавать это чревато для чиновников, отвечающих за экономическое развитие. Очевидно, что слишком долго это длиться не сможет, но статус-кво пока именно такой. И поэтому реальную инвестиционную привлекательность ДФО сейчас оценить довольно сложно.
Фото: minvr.ru, вэб.рф