«Меня зовут Кхан, и я не террорист», — повторяет индийский эмигрант и мусульманин Ризван Кхан, пока его обыскивают и допрашивают с пристрастием в аэропорту Сан-Франциско. Та же мантра сопровождает его последующие странствия — из Вашингтона в Санта-Фе, из Портленда в Вильгельмину, штат Джорджия, — и ровно то же самое он намерен сообщить президенту США (за время кхановских поездок тот даже успевает смениться), встреча с которым и является целью его путешествия. Разумеется, Кхану никто не верит — ни на агрессивных американских улицах, ни в застенках ФБР, где задаются вопросом, зачем Кхан колесит по стране вслед за президентом.
Трейлер1
Кадры10
«Меня зовут Кхан, и я не террорист», - повторяет индийский эмигрант и мусульманин Ризван Кхан, пока его обыскивают и допрашивают с пристрастием в аэропорту Сан-Франциско. Та же мантра сопровождает его последующие странствия - из Вашингтона в Санта-Фе, из Портленда в Вильгельмину, штат Джорджия, - и ровно то же самое он намерен сообщить президенту США (за время кхановских поездок тот даже успевает смениться), встреча с которым и является целью его путешествия. Разумеется, Кхану никто не верит - ни на агрессивных американских улицах, ни в застенках ФБР, где задаются вопросом, зачем Кхан колесит по стране вслед за президентом. Ответ раскрывается во флешбэках - когда-то аутист Ризван приехал в Америку к младшему брату, заделался продавцом косметики и влюбил в себя привлекательную мать-одиночку (Каджол Девган), вскоре ставшую его женой. Но после событий 11 сентября жизнь Кхана и его семьи изменилась трагическим образом.
«Меня зовут Кхан», большой болливудский блокбастер про блаженного дурачка, который учит Америку добру, в чем-то продолжает линию популярных фильмов об аутистах, так или иначе отражающих настроения американского общества. Только если «Человек дождя» призывал к человечности посреди гонки за успехом 80-х, а «Форрест Гамп» явился образцом ироничного ревизионизма 90-х, то «Кхан» (ужимки Шарукха Кхана, к слову, во многом похожи на тик Тома Хэнкса) поверяет милым аутистом мультикультурность и религиозные трения нулевых. Мысль о том, что мусульмане тоже люди, преподносится с размахом. В ход идут не только извечная болливудская гиперсентиментальность (поводы поплакать тут возникают каждые пять минут - как по метроному), но и десяток исполняемых в кадре вариантов программной «We Shall Overcome», подробная панорама страданий мусульман в Америке, ураган «Полли», а также главный спаситель всех униженных и оскорбленных Обама. Занятно, впрочем, что Америку наставляет кино страны, в которой люди издавна делятся на первый, второй и третий сорт.
