Мой Аттила Марсель

Сказка про детские травмы, взросление под гнетом семейных амбиций и психоделические наркотики, которые помогают со всем этим справиться.

Поль — талантливый пианист с сознанием пятилетнего ребенка — живет с двумя карикатурными тетушками-аристократками. Тетушки преподают в танцевальной школе, где Поль им аккомпанирует и жует круассаны, после чего обычно получает в награду багет и идет в парк сидеть на скамейке. Однажды Поль попадает в квартиру соседки, живущей этажом ниже, — грубоватой, но доброй сердцем стареющей хиппи, которая поит гостей отварами из волшебных грибов и всякой травки, заботливо выращенной тут же посреди паркета. Мадам Пруст (так зовут романтическую оборванку), оправдывая собственную фамилию, угощает Поля печеньем-мадленкой, отправляя его в путешествие-галлюцинацию по волнам собственной памяти. Трип за трипом, среди поющих лягушек и всякой абракадабры, герой ищет разгадку загадочной гибели его родителей и попутно разбирается с собственной детской травмой.

«Мой Аттила Марсель» — первый игровой фильм Сильвена Шомэ, до сих пор рисовавшего мрачноватые, с черным юмором мультфильмы. И это его прошлое, конечно, дает о себе знать и в том, как широкой кистью прописаны характеры, и в абсурдной чрезмерности почти каждого действия, которое не то что не оставляет пространства для размышлений, но и как будто представляет самое себя в кубе. В героях новой ленты легко узнаются старые рисованные персонажи: безумные неунывающие старушки из «Трио из Бельвилля», большая неуклюжая собака, себе на уме музыканты — всех вживили в актеров из плоти и крови, и, честно говоря, не совсем понятно зачем. Комедия балансирует на грани сентиментальности и фарса, все отсылки к Фрейду и Прусту теряются среди общей нелепости происходящего, и по-хорошему только одна героиня (хиппи) в какой-то момент вызывает сочувствие благодаря игре Анн Ле Ни.

Кажется, все встает на свои места только в трех сценах, где безумие сценария доведено до предела: третий сон Поля с огромными лягушками и удушением матери, явление поющих лягушек в реальный мир во время фортепианного концерта и превращение фортепиано в домашнюю клумбу. Каждый из этих моментов заслуживает того, чтобы быть увиденным, но все они как-то выбиваются из общего сюжета и настроения того, что принято называть семейным фильмом — в не самом лучшем его виде (ни себе, ни детям). Настоящий шокирующий абсурд размывается и сводится на нет полутора часами стилизованного, декоративного полуабсурда в духе Уэса Андерсона.