Любовь сквозь время

Режиссерский дебют знаменитого продюсера и сценариста, недвусмысленно намекающий, что смена профиля не пошла автору на пользу.

Манхэттен, 1920-е годы. Воришка Питер Лейк (Колин Фаррелл), рассорившись с криминальным авторитетом Перли Сомсом (Рассел Кроу), пытается зарабатывать на хлеб самостоятельно, без чьей-либо помощи. Во время очередного грабежа он знакомится со смертельно больной Беверли Пенн (Джессика Браун-Финдли), в которую тотчас влюбляется. Он надеется, что возникшее между ними чувство поможет девушке справиться с недугом. В это время откуда ни возьмись появляется летающий белый конь, а Перли Сомс оказывается куда более опасным субъектом, чем казалось поначалу.

Большой голливудский продюсер и сценарист Акива Голдсман дебютирует в режиссуре экранизацией романа Марка Хелприна «Зимняя сказка» (собственно, в оригинале фильм так и называется), чье — в прямом и переносном смысле слова — волшебное содержание наверняка с интересом и должным увлечением читается на бумаге, но на экране выглядит не то чтобы странно, скорее как-то неуместно. Проблема, очевидно, кроется в том, что Голдсман не снимает сказку в чистом виде, а пытается создать подобие магического реализма, где противостояние сил добра с силами зла показано в совершенно обыденном, бытовом контексте. Подобная амбиция, безусловно, не лишена творческого задора, однако по итогам ее реализации получается, что режиссер уселся на два совершенно разных стула, у которых к тому же в какой-то момент подломились ножки.

Вторая половина фильма, переносящая зрителя в наше время, окончательно стирает границы создаваемой до этого системы координат. И главная печаль тут состоит в том, что, несмотря на подобные передвижения во времени и пространстве, у главных действующих лиц не чувствуется никакого развития и, вспоминая заветы К.С. Станиславского, внутреннего зерна. Центральный месседж фильма — любовь спасет всех и вся — имеет право на существование, но подается здесь с такой принципиальной твердолобостью, что больше напоминает заученную наизусть мантру, а не мысль, которой надо увлечь и в которую хочется верить.

В биографии Голдсмана-сценариста были взлеты («Время убивать», «Игры разума»), но были и болезненные падения («Бэтмен и Робин»). Можно было рассчитывать, что режиссерский дебют окажется ближе к первым, но по факту оказался ближе ко вторым. Возможно, все дело в том, что талантливый продюсер и сценарист далеко не всегда оказывается талантливым экранизатором собственных текстов.